— Все обошлось, — глажу его по руке. — Через два-три месяца будет бегать. Все будет хорошо.
— Да знаю я, что все будет хорошо, — уже спокойным тоном отвечает он. — Уль! Правда! Поехали… Побудешь у нас хоть немного. Я при тебе ему больше слова не скажу.
— А без меня?
— А без тебя не удержусь.
— Ладно! Только не долго.
Наблюдаем за тем, как Тимур во всю болтает с медсестричкой, везущей его по коридору. Жестикулирует одной рукой, то ли прыжок изображает, то ли свое падение. Девушка улыбается. Тимур тоже сияет лучезарной улыбкой.
— И это он еще под обезболом, — покачав головой, комментирует увиденное Егор.
— Да, ты такой же… Точнее, он такой же, как ты!
— Да ладно?
— Со стороны очень заметно. Вы даже хмуритесь одинаково. Я обращала внимание, насколько схожая у вас мимика.
— Пойдем, — улыбнувшись, произносит Егор и приобнимает меня за плечи.
***
— И борщ может! И котлеты! — восхищенно произносит Тимур.
Не могу удержаться от смеха. — Егор! У тебя ребенок полгода голодный!
— Да ему плевать! Жует свой омлет да бутерами закидывается. Вообще удивительно, как ему удается оставаться в такой форме. Другой бы уже давно жиром заплыл. Я надеюсь, мне досталось такая же наследственность, — тараторит Тимур. — Ты слышишь или нет! Она борщ варить умеет. Вези нас за продуктами! Если ты не женишься на ней в ближайшее время, то будешь настоящим идиотом.
— Тимур! — поворачиваюсь к нему и грожу кулаком. — Хватит уже! А то заварю тебе лапшу быстрого приготовления и поеду домой.
Егор паркуется около супермаркета, и мы вместе идем в магазин.
— А что? Он дело говорит! Егор, обнимая меня за талию. Спортсменка, комсомолка, красавица и готовить умеет...
— Прекрати, а то фиг вам, а не ужин. Хотя кто вообще ужинает борщом?
— Мы... Ты знаешь, я уже забыл вкус домашней еды.
— Ты столько лет живешь один и так и не научился готовить?
— Почему один? — произносит Егор. — Я не всегда жил один.
— Ты говорил, что никогда не был женат, вот я и предположила...
— Вовсе необязательно ставить штамп в паспорт для того, чтобы жить с девушкой, — говорит он, искоса поглядывая на меня.
— И что? Она совсем не готовила?
— Нет.
— Вообще?
— Ну почему чайный пакетик могла кипятком залить, например.
— Ясно.
— Что тебе ясно?
— Наверное, поэтому ты на ней и не женился.
— Нет. Я не женился на ней ни поэтому.
— А почему?
— Смотри, такой картофель пойдет? — Он приподнимает небольшую упаковку картофеля.
— Да какая разница картофель, он и в Африке картофель! Бери!
Он кладет его в тележку. Следом я отправляю лук, морковь, капусту...
— Так почему ты на ней не женился?
— Потому что в те времена я жил в коммуналке. И по соседству со мной проживало три девушки-студентки, ни одна из которых не готовила ничего сложнее яичницы. Более того, о браке тогда я даже не задумывался.
— Ну и зачем вводить меня в заблуждение? — слегка толкаю его. — Хотя… Хочешь сказать, что ни с одной из них у тебя не было отношений? — подозрительно заглядываю ему в глаза.
— Я такого не говорил, — улыбается он. — Мне нравится твоя реакция. Все-таки ревность…
— Какая еще ревность? Не выдумывай!
Егор закатывает глаза.
— Ладно. Давай поговорим о чем-нибудь другом. Что там нам еще понадобится для приготовления твоего чудо борща.
— Не моего, а вашего. Это вам он понадобился на ночь глядя. Перехватываю у него тележку и толкаю в сторону стеллажей со специями.
***
— Пап! Не ругайся! Все со мной хорошо! Я задержусь немного, — прикрываю телефон ладонью и отхожу в сторону. — Па! Я у Егора, — шепчу в трубку. — Он скоро привезет меня домой. Да не буду я сама по ночному городу шастать. Не волнуйся!
Егор подходит и выдергивает у меня телефон. Прикладывает его к уху и уходит в другую комнату. Невольно любуюсь его удаляющейся фигурой. Как все-таки не справедлива жизнь. Он ест что попало и выглядит просто идеально. Егор обладает хорошей фигурой. Думаю, что все же он занимается спортом. Не может человек выглядеть так совершенно не прикладывая никаких усилий. А я изнуряю себя физическими упражнениями, а некоторую еду и вовсе только нюхаю. Вот что значит наследственность... Продолжаю шинковать капусту и размышлять на тему несправедливости жизни.
— Я договорился сегодня ты можешь остаться у меня.
— Что? Быть не может!
— Да… Тебя не проведешь, — вздыхает он. — Я обещал твоему отцу, что привезу тебя через два часа.
— Я успею, — улыбаюсь ему. — Пусть Тимур готовит свою большую ложку, — заявляю я, отправляя нашинкованную капусту в кастрюлю. — Почти готов!
— Да он спит уже. — Мой телефон вздрагивает в руке Егора. Он смотрит на экран, и его брови сходятся на переносице. — Это еще кто? — спрашивает он, разворачивая ко мне дисплей: Ульяна! Я все еще надеюсь на нашу завтрашнюю встречу. Гласит текст всплывшего сообщения. А за тем телефон и вовсе начинает звонить. Я протягиваю руку, но Егор сам принимает звонок.
— Не надейся, — отвечает он и снова удаляется. Да что за привычка такая — уходить куда-то.
— Это отец моего ученика, — говорю ему в след.
— Это отец твоего бывшего ученика, — Егор шлепает трубку на стол. Я, кстати, заблокировал его. Если будет продолжать названивать и написывать, скажешь.
— Егор! Это же работа.
— Мне плевать, — он подхватывает меня за талию и усаживает на столешницу. — Ты моя... Только моя, — шепчет мне в губы и впивается в них. Пальчики на ногах поджимаются, вдоль позвоночника пробегает вереница мурашек. Егор углубляет поцелуй, и я растворяюсь в его объятиях.
31
— Егор Александрович, — окликает меня тренер Тимура. — Как Тимур? Мы уже привыкли к тому, что он постоянно здесь. — Мужчина догоняет меня, протягивает руку. Обмениваемся рукопожатием. — Ребята скучают. Говорят, с ним весело было, а сейчас тоска...
— Нормально. В приставку целыми днями рубится.
— Одной рукой?
— Он приноровился. Мочит орков одной левой.
— Буцефал по нему тоскует.
— Посадите пока на него кого-нибудь.
— Можно?
— Конечно. Чего конь, простаивать три месяца будет.
— Тимур никого к нему не подпускал.
— Вот и катался бы тогда на нем… Какого на Локки полез?
К нам на встречу идут Ульяна с Вероникой. Разговаривают. Вероника, жестикулируя, что-то объясняет Уле. Та, завидев меня, растягивает губы в обворожительной улыбке и смотрит на меня, не отводя взгляда. Улыбаюсь ей в ответ. Ну и сколько мы с тобой в гляделки играть будем? Что за девка! Сама распалит, а потом по рукам лупит. У меня уже тормозов почти не осталось, стерлись начисто. Как можно контролировать себя, когда такое тело в руках плавится. Неужели она не понимает, какого мне себя сдерживать рядом с ней. Издевается, что ли?
Уля ровняется с нами, кивает Волынскому и, сверкнув в меня взглядом, проходит мимо, продолжая слушать Веронику, объясняющую ей какую-то акробатическую муть. Голова сама поворачивается ей в след. Ее удаляющаяся фигура, обтянутая плотной синтетической тканью черного цвета, так и стоит у меня в глазах.
— Красивая девушка, — подметив мой провожающий взгляд, выдает тренер Тимура. — Ульяна очень перспективная. Если возьмет призовое место на Чемпионате Европы, вытянет счастливый билет. Света говорила, что ей интересуется австрийская команда. У них там шоу какое-то. Вроде собираются предложить ей контракт.
Его слова апперкотом бьют меня в солнечное сплетение. Удаляющийся силуэт, на котором я залип, рассеивается, и я поворачиваюсь к Волынскому.
— Контракт? — переспрашиваю, стараясь не выдавать своих истинных эмоций, которые ядерными взрывами разрываются внутри меня.
— Да! Светлана Олеговна давно хлопотала. Еще прошлым летом хотела отправить ее в Германию. У нее там близкая подруга держит школу вольтижа. Но тогда что-то не срослось. По-моему, Ульяна как раз болела, когда наши в Словакию ездили на соревнования. Света хотела там ее показать. А в этом году на нее вышла австрийская команда и пожелала посмотреть на Улю. Света говорит, что это даже лучше. В Германии ее ждала бы только спортивная карьера. А австрийцы ей еще и работу предлагают…