Уютная кофейня в центре города встретила меня ароматом свежей выпечки и негромким гулом голосов. В этом тихом оазисе, скрытом от городской суеты, так легко было представить, что всё произошедшее со мной - лишь страшный сон. Что не было ни измены мужа, ни покушения на Веру, ни запрещенных веществ в крови моего сына. Что я сейчас просто на интервью, обычном рабочем задании.
Но увы, это была реальность. Моя новая пугающая реальность, с которой предстояло как-то справляться.
Я огляделась, ища глазами женщину с фото в письме. Инна сидела у окна… хрупкая блондинка с усталыми, покрасневшими от слёз глазами. При виде меня она грустно улыбнулась и помахала рукой. Я подошла, представилась, мы обменялись неловким рукопожатием.
– Спасибо, что согласились встретиться, – сказала я, присаживаясь напротив. – Для меня это очень важно.
– Не могла отказать, – Инна пожала плечами. – Ваша история... Она слишком похожа на мою. Как будто из моей жизни вырвали страницу.
Официант принес меню, мы сделали заказ. На несколько минут повисла тишина. Я смотрела на Инну и не знала, с чего начать. Столько вопросов, столько боли, столько всего хотелось выплеснуть.
– Как вы справляетесь? – наконец спросила я. – Как вообще можно справиться с предательством самых близких людей?
Инна грустно усмехнулась.
– Никак. Ты не справляешься. Ты просто... Живёшь с этим. День за днём. Дышишь, двигаешься, делаешь что-то на автомате. Но внутри - пустота и боль. Они всегда с тобой. Ты просыпаешься с ними, засыпаешь, видишь в зеркале.
– И нет выхода? Нет надежды, что однажды станет легче?
– Не знаю, – она задумчиво покрутила на пальце обручальное кольцо. – Прошло три месяца, а я до сих пор каждую ночь просыпаюсь в слезах. До сих пор не могу поверить, что самые дорогие для меня люди могли так поступить.
– Вы говорили с сестрой? После всего?
Инна кивнула.
– Один раз. Она приходила ко мне, рыдала, умоляла о прощении. Говорила, что не хотела, что так получилось.
– И что вы?
– А что я? – её глаза блеснули злостью. – Простить? Принять? Понять? Разве можно понять и принять такое? Она же моя сестра! Родная кровь! Как она могла?!
По щекам Инны потекли слёзы. Я протянула ей салфетку. Мне так хотелось обнять её, утешить, сказать, что всё будет хорошо. Но я знала, что не будет. Ничего уже никогда не будет хорошо после такого.
– Я выставила её за дверь, – глухо сказала Инна. – Сказала, что она для меня умерла. И больше не пыталась общаться.
– А муж?
– А что муж? – она безразлично пожала плечами. – Ему на всё наплевать. Он счастлив с ней. Даже ребёнка ждут.
От этой новости у меня помутилось в глазах. Ребёнка? С сестрой жены? Как вообще такое возможно?
– Господи, – выдохнула я. – Инна, мне так жаль. Не могу даже представить, каково вам.
– Да уж, – она невесело усмехнулась. – Не дай Бог кому-то такое пережить. Но я смотрю на вас, Ксения, и понимаю, что вам сейчас не легче. Может даже тяжелее.
Я опустила глаза. Да, Инне хотя бы не пришлось вытаскивать сына из тюрьмы. И её муж не избил до полусмерти любовницу.
– Я не знаю, что делать, – призналась я, комкая в руках салфетку. – Совсем. Такое чувство, что моя жизнь летит в пропасть, а я не могу ничего исправить. Не знаю, как помочь сыну. Не знаю, как жить дальше самой.
Инна накрыла мою руку своей. Её ладонь была тёплой и слегка шершавой.
– Ксения, послушайте. Я не могу дать вам совет. Не могу сказать, что всё наладится, или что надо забыть и простить. Но я точно знаю одно… вы сильная. Очень сильная. Раз решились рассказать всему миру свою историю, раз не сдались, не опустили руки.
– Я не сильная, – я покачала головой. – Я растеряна, напугана, совершенно раздавлена. Я просто не знаю, как быть слабой.
– Это и есть сила, – тихо сказала Инна. – Не знать, как сдаться. Бороться, даже когда кажется, что нет смысла. Идти вперёд назло всему.
Её слова отозвались во мне волной тепла. Может она права? Может не важно, что я чувствую. Важно что я делаю. А я не сижу, сложа руки. Я пишу, я ищу помощь, я стараюсь что-то изменить.
– Спасибо, – прошептала я, сжимая её пальцы. – Спасибо вам. Мне это очень нужно было услышать.
Инна улыбнулась сквозь слёзы.
– Знаете, мне кажется, мы с вами сможем помочь друг другу. Поддержать, поделиться опытом. Может быть даже подружиться. Как думаете?
Я кивнула, не в силах говорить. Ком в горле мешал. Подружиться. Обрести кого-то близкого после такого предательства. Это казалось почти невозможным. Но таким необходимым.
Мы ещё долго сидели в кафе, разговаривая обо всём… о детях, о работе, о планах на жизнь. С каждой минутой я чувствовала, как тугой узел внутри меня понемногу ослабевает. Как сковавший сердце лёд даёт первую трещину.
Может быть, я справлюсь. Может быть, у меня получится пережить этот ад. С помощью таких же сломленных, но не сломавшихся женщин, как я.
Когда мы прощались, я крепко обняла Инну. Совсем недавно она была для меня лишь именем в письме, а сейчас стала почти родной. Удивительно, как иногда самые страшные события сводят нас с нужными людьми.
– Звоните мне в любое время, – сказала Инна на прощание. – Если станет совсем невмоготу. Если покажется, что нет выхода. Обещаете?
– Обещаю, – твёрдо ответила я.
И я знала, что сдержу обещание. Теперь у меня была поддержка. Опора. Надежда. То, без чего невозможно двигаться дальше.
Я вышла из кафе, вдыхая свежий весенний воздух. Моя жизнь по-прежнему была разрушена. Мой сын по-прежнему сидел в камере. Мой муж по-прежнему любил другую. Но я больше не чувствовала себя беспомощной жертвой обстоятельств.
Я чувствовала себя бойцом. Пусть израненным, пусть едва стоящим на ногах. Но готовым сражаться. За себя, за своих детей, за своё право быть счастливой.
В кармане завибрировал телефон. Номер Анатолия. Секунду поколебавшись, я сбросила звонок. Нет. Сейчас не время для разговоров с ним. Сейчас время залечивать раны и собирать себя по кусочкам.
Я решительно зашагала по улице, навстречу новым испытаниям. Навстречу новой себе. Той себе, которую я ещё только предстояло узнать. Сильной, независимой, непобедимой.
Той, которая выдержит что угодно. И кого угодно.
Глава 13
Я стою у дверей квартиры Веры, где сейчас живет Анатолий… и не решаюсь позвонить. Каждый раз, когда моя рука тянется к звонку, внутренний голос кричит: “Остановись! Он не стоит твоего унижения!”. Но потом я вспоминаю бледное лицо Кирилла на допросе, его дрожащие руки в наручниках, и страх за сына пересиливает гордость.
Наконец я нажимаю на кнопку. Через минуту дверь открывается, и на пороге появляется Анатолий. Выглядит он... странно. Домашняя одежда, всклокоченные волосы, помятое со сна лицо. Таким я его не видела уже много лет. С тех пор, как он стал успешным бизнесменом и начал тщательно следить за своим внешним видом.
– Ксюша? – его голос звучит удивленно и настороженно. – Что ты здесь делаешь?
– Нам нужно поговорить, – я стараюсь, чтобы мой тон был спокойным и твердым. – Это важно. Пустишь?
Он медлит пару секунд, потом нехотя отступает в сторону, пропуская меня. Я прохожу в квартиру, осматриваюсь. Обычная берлога… немытая посуда в раковине, разбросанные вещи, пустые бутылки на столе. Неужели так быстро опустился без моей заботы?
– Я слушаю, – Анатолий усаживается в кресло и смотрит на меня выжидающе. – Что случилось?
Я набираю воздуха в грудь. Сейчас мне понадобится вся моя выдержка.
– Толя, наш сын в беде. Ему грозит тюрьма.
Анатолий хмурится:
– Это из–за той дурацкой выходки с Верой? Она в больнице. Сотрясение, амнезия...
– Да. Но еще... – я запинаюсь, слова даются с трудом. – Еще у него нашли запрещенные вещества в крови. Толя, Кирилл принимает какую–то дрянь. И если Вера не вспомнит, что произошло, если откажется от показаний... Сын может сесть за решетку. На несколько лет.