Он подстраивается под мой шаг.
— Здесь настоящий лабиринт, правда?
Я вежливо улыбаюсь.
— Когда разберешься, все просто.
— Мои люди говорят мне это каждый раз, когда я спускаюсь в шахту, и каждый раз, — он усмехается, — я шепчу молитву, когда выбираюсь живым.
Он пытается завязать разговор. С этим я справлюсь.
— Должно быть, страшно находиться так глубоко под землей.
— Еще как. К этому невозможно привыкнуть. По крайней мере, я так и не смог, а спускаюсь туда уже больше десяти лет.
Между нами повисает молчание, пока мы идем по коридору в заданном мной быстром темпе. Он, кажется, без труда поспевает за мной.
— Ну, как тебе Аляска?
— Мне очень нравится, честно. Здесь красиво.
— Правда? Курорт замечательный. Я все утро бродил здесь, осматривая окрестности.
Он говорит правду? Не могу понять. Если нет, то он очень убедителен.
— Здесь есть на что посмотреть.
— Куда больше, чем, когда я был маленьким, это точно. Мы проводили здесь лето.
— Да. Мистер Вульф упоминал. В домике ваших бабушки и дедушки.
— Ты уже видела его?
— Да. Вчера как раз проверяла, все ли организовано надлежащим образом для СМИ.
— Хорошо, хорошо. Я загляну туда позже. Прошло несколько лет с тех пор, как был там в последний раз.
— Думаю, вы приятно удивитесь. За домом хорошо следили, и его тщательно прибрали.
— Мой дед был бы рад это слышать.
Скотт кажется достаточно обаятельным и по-настоящему дружелюбным. Но после предупреждения Генри последнее, чего я хочу, — остаться с ним наедине. Поэтому я ускоряю шаг, когда вижу впереди лифт.
— Откуда ты?
— Из Пенсильвании.
— А, великий штат добродетели, свободы и независимости. Моя бывшая жена училась в Пенсильванском университете.
Бывшая жена. Та самая, которая стала бывшей из-за Генри, если верить слухам? Я прочищаю горло.
— Говорят, это сильный университет.
— Отличный. Один из лучших. Как ты оказалась здесь?
— Меня отобрали на ярмарке вакансий в Чикаго, где я учусь.
— Да? И где ты учишься?
Настоящий допрос, но вопросы кажутся безобидными, и мне нечего скрывать.
— Норт Гейт. — Когда он хмурится, я добавляю: — Это маленький христианский колледж. Осенью у меня начинается последний курс.
Мы подходим к служебному лифту, и я нажимаю кнопку «Вверх». Двери открываются, и он жестом предлагает мне войти первой. Очень галантно.
Может, Генри просто параноик?
Может, он не так уж плох?
— Итак, Эбби, Генри уже трахнул тебя?
Я задыхаюсь от неожиданности.
— Что? — выдавливаю из себя.
— Ты меня слышала, — говорит он спокойным, невозмутимым тоном, и от его обаяния не остается и следа.
— Слышала. Просто… — Мое сердце бешено колотится в груди, стены этого лифта внезапно смыкаются вокруг меня, когда закрываются двери. Он усыпил мою бдительность и — бам! — застал врасплох. — Я его ассистентка.
Скотт нажимает кнопку экстренной остановки, и лифт резко дергается.
Теперь я застряла с ним.
— Как и прошлая ассистентка, которую он трахнул. Та самая, которая сейчас судится с нашей компанией и выдвигает против него обвинения в сексуальных домогательствах.
Я отступаю от него, по-настоящему напуганная.
— Я не… ничего не знаю об этом.
— На случай, если ты еще не поняла, мой брат не умеет держать член в штанах и скажет тебе все, что ты захочешь услышать, лишь бы залезть под юбку. Так что скажи мне, Эбби из Гринбэнка, штат Пенсильвания, с населением в пять тысяч человек, дочь Роджера и Бернадетт Митчелл, бывшая невеста сына пастора, пока он не нашел девушку, которая «не берегла себя» до брака… — Он поворачивается, впиваясь в меня ледяным взглядом, на секунду задерживая его на моей груди. — Какую ложь он тебе нашептал, чтобы ты раздвинула ноги? Держу пари, она была хороша.
От его слов у меня перехватывает дыхание.
— Откуда вы знаете обо мне так много?
— Это было несложно. Люди любят поговорить, особенно о милой Эбигейл Митчелл.
Боже. Брат Генри наводил обо мне справки?
— Он просто использует тебя. Генри — манипулятор и эгоист. Так что он сказал? Что ты особенная? Что ты не такая, как все? Что никогда раньше не чувствовал ничего подобного?
У меня кровь шумит в ушах.
— Да ладно, опомнись, Эбби. То же самое он вчера говорил той журналистке, пока трахал ее, чтобы получить хвалебный отзыв об этой гигантской пустой трате денег.
Я опираюсь о стену лифта, чтобы не упасть, мои колени внезапно слабеют.
— Можешь сразу во всем признаться, потому что дни Генри в Wolf Hotels сочтены. Он уже во всем сознался, и после его последнего провала мой отец больше не собирается давать ему шанс. В ближайшие несколько недель я возьму на себя управление всем, включая Wolf Cove. Это уже решено. Так что если хочешь сохранить работу, начни демонстрировать мне свою лояльность. Не защищай его. Он плевать на тебя хотел.
Рошана Мафи?
Я не могу скрыть потрясения на своем лице, его слова бьют под дых. Это правда? Поэтому Генри не хотел видеть меня вчера вечером и сегодня утром? Потому что был с другой женщиной?
Нет. Этого не может быть. Мы только сегодня говорили. Он согласился вернуть Рэйчел. Звучало так, будто он с нетерпением ждет нашей встречи.
— Включи мозги. Я знаю, что ты умная девушка, твой средний балл 4.0. У тебя есть потенциал. Будет жаль, если он пропадет, когда проблемы моего брата попадут в СМИ. Тебя легко затянет в это болото. У него ненасытный аппетит, и, думаю, многие женщины захотят поделиться подробностями. — Скотт улыбается, но в его улыбке нет ничего доброго. — Представь, как это будет — сидеть на первой скамье в церкви, пока пастор и все остальные представляют, какие грязные, развратные вещи ты делала с ним.
Я закрываю глаза, пытаясь подавить жгучую боль в груди и успокоить дыхание. Генри предупреждал, что его брат — манипулятивный подлец, который жаждет заполучить сеть отелей. Настолько, что готов загнать ассистентку брата в угол в лифте и вынудить ее признаться в связи с ним, чтобы Уильям Вульф отобрал отели у Генри.
И если Генри уже во всем признался, мне не нужно этого делать.
Это все ложь.
Должно быть.
Скотт смеется.
— Что он пообещал? Настоящие отношения? Просил остаться с ним? Конечно. Ему нужно, чтобы ты была счастлива и чувствовала себя спокойно, пока он пытается выпутаться из этой передряги.
Скотт слишком близок к истине. Собравшись, я тянусь к кнопке возобновления работы лифта, одновременно подавляя подступающую тошноту.
— Меня не интересует личная жизнь мистера Вульфа, и я не знаю, в чем он мог признаться, потому что уверяю вас, у нас строго профессиональные отношения. А теперь прошу меня извинить…
Я выскакиваю из лифта, едва двери открываются. Мне нужно бежать от Скотта как можно быстрее.
Волна облегчения накрывает меня при виде Белинды в лобби, которая нетерпеливо постукивает каблуком и смотрит на часы.
Она хмурится, когда я спешу к ней, но быстрый взгляд через мое плечо, кажется, все ей объясняет.
— Итак, ты познакомилась со Скоттом, — бормочет она, и в ее голосе звучит яд. — Что он тебе сказал?
— Ничего. — Только когда я пытаюсь поправить пиджак, я понимаю, что у меня дрожат руки.
Белинда хватает меня за руку и оттаскивает в угол.
— Эбби? Говори, сейчас же, — требует она строгим голосом, и ее взгляд становится еще суровее за толстыми стеклами очков.
И вдруг добреет.
Но можно ли ей доверять?
Кажется, она понимает мой немой вопрос.
— Генри нанял меня и предоставил все возможности для роста в компании, чего его отец и брат никогда не сделали бы. Я предана ему, а не им. Так что можешь рассказать мне, что за дерьмо он тебе наговорил, — спокойно произносит она.
Я сглатываю.
— Он навел обо мне справки.
Ее красивое лицо искажается, отражая шок, который испытываю я.
— Что?
— Он знает, откуда я, имена моих родителей. Знает… личные подробности!