— Я бы не удивилась, — отвечает она.
С тяжелым вздохом я откидываюсь в кресле, глядя в пустоту. Мне и в голову не приходило, что поездка сюда может разрушить мою карьеру на родине. Мистер Буллард не дал ни малейшего намека, что такое возможно. Когда я увидела, как много моих читателей покупают мои книги ввозом из Бреттона, то была уверена: популярность здесь пойдет на пользу моему издателю там.
Но я приписала ему слишком много здравого смысла. Конечно же, человек, который отказывался повысить мне гонорар, пока я не начну публиковаться под мужским псевдонимом, способен на такую мелочность — наказать меня за связи с фейри.
Дафна кладет лапку мне на плечо в утешительном жесте:
— Все не так уж плохо. Теперь права на твои книги снова у тебя. Ты сможешь найти нового издателя для уже опубликованных романов.
Она права, наверное. Хотя я сомневаюсь, что найду такую возможность в Бреттоне. Найти издателя было сложно даже в первый раз, а теперь, боюсь, остальные тоже будут предвзяты из-за моего сотрудничества с фейри. Значит, моя лучшая надежда — Фейрвивэй. Выбор у меня невелик: «Флетчер-Уилсон» — здесь почти монополия в сфере художественной литературы. Но, возможно, мистер Флетчер будет заинтересован выкупить права на мои старые книги, теперь снятые с печати. Вот только издательский процесс — это время. А его у меня, как оказалось, все меньше. Дохода почти нет, а платить за квартиру в Бреттоне больше нечем. Да, у меня остался аванс за «Гувернантку и фейри» и, возможно, еще будут выплаты, если я перекрою этот аванс продажами. Но курс обмена между Бреттоном и Фейрвивэем — смехотворный. Деньги, заработанные здесь, лучше тратить здесь.
Мне нужно сделать Фейрвивэй своим домом.
Мне нужен этот контракт.
— Блядь. — Восклицание Уильяма заставляет меня обернуться. Он стоит у оконной стены, привалившись к широкой черной раме между двумя огромными стеклянными панелями, запрокинув голову назад.
Похоже, не только мне сегодня достались плохие новости.
Дафна спрыгивает с подлокотника моего кресла и усаживается на подоконник рядом с ним.
— Что случилось?
Я подхожу осторожно, любопытствуя, но стараясь не спешить.
Он опускает голову и зажимает переносицу пальцами:
— Заявку моей сестры на стипендию отклонили. Придется оплачивать учебу в колледже полностью, а платеж нужно внести в следующем месяце.
— А другие школы? — спрашивает Дафна.
— Школа искусств Бореалис — единственное место, куда ее зачислили.
Куница оживляется:
— Но она же здесь, в городе. Может, ты мог бы поговорить с кем-то…
— Я уже говорил, — перебивает он. — Стипендия была последней надеждой.
Я останавливаюсь в нескольких шагах от них, и Уильям поднимает взгляд на меня. В его глазах больше нет былого огонька. Ни насмешки, ни подмигивания, ни намека на то, что произошло между нами прошлой ночью в лифте. Только извинение.
Я сразу понимаю, за что он извиняется.
Чувствую это всем нутром. Напоминание о том, что несмотря на все, что между нами произошло, несмотря на то, как мы сблизились, мы все еще соперники. Оба одинаково отчаянно нуждаемся в этом издательском контракте. Если один из нас победит, другой проиграет. Пусть проигравшему и предложат менее выгодный договор — только один получит то, в чем действительно нуждается.
Либо Уильям сможет оплатить учебу сестры.
Либо у меня будет карьера и крыша над головой.
Оба не можем ждать. У нас нет времени.
Ему нужно внести платеж уже через несколько недель.
А у меня нет ничего, к чему вернуться, если этот тур закончится без контракта, без поддержки мистера Флетчера в вопросе гражданства. У меня больше нет издателя в Бреттоне. Я больше не могу платить за квартиру. Останется только поджать хвост и вернуться в родовое поместье. Я больше не смогу быть «той самой средней дочерью, которая делает, что хочет», если снова окажусь на содержании у родителей. Придется подчиниться их воле. Выйти замуж. Оставить писательство. Стать «настоящей» женой.
И эти мысли не будят во мне духа соперничества, как раньше.
Они оставляют занозу в сердце.
ГЛАВА 31
УИЛЬЯМ
Как может все так измениться всего за одну ночь? Как одна ночь может быть полна откровений, томных взглядов и раскаленного желания. А следующая — сомнений. Страхов. Раскаяний. Хотя нет, я не жалею о том, что произошло между нами с Эдвиной. Я жалею только о том, что позволил себе хотеть ее настолько сильно, что упустил из виду, зачем я вообще здесь. Но теперь я снова все помню. Как только получил письмо от сестры сегодня днем, оно не выходит у меня из головы. Стучит в затылке, даже когда начинается новая автограф-сессия. Даже когда я улыбаюсь, флиртую, подписываю одну книгу за другой. Снаружи я Уильям Поэт. Внутри же — полный беспорядок.
Сегодняшняя встреча проходит под открытым вечерним небом, на крыше книжного магазина на окраине Люменаса. Центр города по-прежнему сияет огнями, но здесь все спокойнее, здания ниже. Атмосфера расслабленная: просторная терраса, где можно поболтать, пообщаться, заказать себе что-то в баре. Над головами — гирлянды светящихся шаров, словно звезды спустились на землю.
Наши с Эдвиной столы стоят по разным углам крыши — так далеко друг от друга, что я едва могу видеть ее сквозь толпу. И, возможно, это к лучшему. Сегодня мне нельзя на нее смотреть. Сегодня мне нужно прийти в себя.
Я заканчиваю подписывать стопку книг для девушки передо мной, она уходит, прижав их к груди, и я подмигиваю ей напоследок — с тем шармом, который от меня все ждут. И вот на ее место усаживается Зейн, и я наконец могу снять с себя маску. Выдох облегчения сам собой срывается с губ.
Зейн устраивается на краю моего стола. Ко мне в очереди сейчас никого. Атмосфера расслабленная, формальности поубавилось. Но поток гостей не иссякает, и временами у моего стола снова выстраивается очередь.
— Я наконец-то уговорил Эдвину подписать для меня «Гувернантку и фейри», — говорит Зейн, с важным видом вертя в руках сиреневую книгу.
Одно только упоминание имени Эдвины заставляет мое сердце сбиться с ритма. Я прочищаю горло, чтобы голос звучал ровно:
— Уверен, она бы подписала тебе ее в любой момент.
— Возможно. Но я не мог поддержать твою соперницу, пока не убедился, что у тебя все в порядке с поддержкой. Ну, знаешь, после твоего жалкого выступления на автограф-сессии во Дворце Зимы.
Я фыркаю:
— Ты переживал из-за моей непопулярности и решил, что одна купленная книга что-то решит?
— Ну я же твой лучший друг. И я рад видеть, что у тебя, оказывается, есть фанаты.
— Приятно слышать, — сухо замечаю я. Хотя он прав. Эта встреча проходит куда успешнее, чем предыдущая. Впервые с начала тура мы с Эдвиной примерно на равных. Впрочем, меня это не удивляет. Я с самого начала знал, что первые два мероприятия будут за мной, а Зимний двор — ее территория. Дальше все будет более сбалансировано.
— Тааак… — Зейн начинает постукивать ногтями по столу. Я знаю этот знак. Сейчас будет тема, которая мне не понравится. — И что ты собираешься делать?
— Насчет чего?
— Насчет Эдвины. И пари.
Живот сжимается. Вот еще одна мысль, не отпускающая меня весь день. До сегодняшнего дня мне даже нравилось наше пари, наши «карт-бланши». Игра в соблазнение и саботаж. Но письмо Кэсси напомнило, что случится, если я проиграю. А я уже отстаю на один балл. Мы можем продолжать обмениваться «карт-бланшами», но я так никогда не выйду вперед. Единственный способ получить преимущество — заработать баллы с кем-то, кроме Эдвины.
Одна только мысль об этом вызывает у меня отвращение.
— Не знаю, — бормочу я, потирая лоб.
Всего пару дней назад я был уверен, что смогу почувствовать влечение к кому-то еще. Возможно, это по-прежнему так. Но между нами с Эдвиной что-то изменилось. Незначительное, может быть, но достаточное, чтобы мысль о близости с кем-то другим казалась изменой. Не только ей — моему собственному сердцу.