Всё равно будешь моей
Глава 1. Татьяна
— Танюш, придётся на скорую выйти. Лариса слегла, — встречает меня заведующий усталым голосом. — Людей не хватает, сама понимаешь.
— Да, хорошо, — соглашаюсь я и плетусь в сестринскую.
Не люблю работать на скорой. Никогда не знаешь, к кому приедешь. Но выбора особо нет. Смена есть смена. Сказали — изволь выполнять. В принципе, работа мне нравится.
Я быстро переодеваюсь в форму, оставляю в шкафчике сумку. Телефон, ручка, блокнот, батончик для перекуса. Бейджик прикрепить. И вперёд. Отрабатывать.
До ночи особо сложных вызовов нет. Одна пенсионерка с давлением. Один ребенок с температурой. Всё штатно и без эксцессов. Веселье начинается ночью.
Приблизительно к двум часам ночи вызывают аж две бригады скорой помощи в клуб. Происшествие с участием перцового баллончика в замкнутом пространстве. Уже представляю, сколько там пострадавших. Кто вообще в клубе распыляет его?
Клуб встречает нас яркими вспышками света и грохотом музыки. Дальше небольшого фойе нас не пропускает охрана. Всех пострадавших вывели из зала и, пока мы ехали, оказали помощь. Промыли глаза и дали воды. Кто смог, уже уехал домой восстанавливать нервы и слизистые. Остались около пяти девушек и двое мужчин. Аллергическая реакция пошла на перцовый раствор.
Врач проводит осмотр, я заполняю бланк вызова. Морщусь, даже через маску чувствую эту вонь. Перегар, дым от дешёвых сигарет, очень сладкий парфюм. Девушка ещё ближе склоняется, на вопросы отвечает. Понимаю, слышимость тут нулевая, несмотря на то что мы за стенкой от грохочущей музыки.
Записав все данные, выпрямляюсь. Разминаю поясницу. В кармане вибрирует телефон. Вытягиваю аппарат и улыбаюсь. Собираюсь выйти из клуба, чтобы поговорить в тишине. Но прямо перед ним несколько неприятного вида парней стоят. Их в клуб не пускают, они с охраной ругаются. Нет. Туда не надо. Ещё пристанут.
— Извините, где у вас туалет? — спрашиваю у секьюрити.
Мужчина в чёрном неопределённо машет в сторону узкого коридора. Кивнув, быстро бегу. Толкаю первую попавшуюся дверь и попадаю в совершенно тёмное помещение. Наверное, свет надо было включить. Но сейчас важно ответить на звонок. Время третий час, явно же что-то случилось. Тем более тут тихо, даже музыки не слышно. Прижимаюсь к дверному полотну, глаза прикрываю, настраиваясь.
— Привет, медвежонок, — ласково тяну, прижимая к уху телефон. — Почему не спишь?
— Привет, мам, мне…
— Ну, привет, Машенька, — басит из темноты голос.
От неожиданности замираю испуганной пичужкой. До рези в глазах вглядываясь в темноту. Из темноты шагает туша. И всем своим немаленьким весом наваливается на меня.
Наглыми ручищами щупает. Трогает. Урчит как-то по-медвежьи. Упираюсь ладонями, но не успеваю пискнуть, только рот открываю. Захватчик в губы вгрызается. Сразу же языком толкается. Кажется, до глотки достаёт. Он так развязно и нагло целует, лишает крох кислорода, что ещё остались. Из рук падает телефон, и голос сына доносится гулко сквозь собственное громкое сердцебиение.
Я мычу, колошмачу слишком широкую и каменную грудь. Сдвинуть пытаюсь. Он совершенно не чувствует моего трепыхания.
Целует и целует. Жадно, нагло, жёстко. Борода трётся о нежную кожу подбородка и щёк. Он трогает. Щупает. Касается. Мнёт довольно болезненно. Жар от широченных ладоней через одежду и халат шпарит. Я дрожу и трепыхаюсь от страха. Слёзы брызжут из глаз от собственной беспомощности.
— Ничего такая Машенька, — усмехается, прервав поцелуй.
Получив столь небольшую передышку, вместо требования отпустить — я всхлипываю. Получается слишком громко в этой неестественной тишине.
— Ты чего, плачешь?
Мужчина резко дёргается, будто его ударили. Хотя я его била, эффекта ноль. Видно, понял, что я не его Машенька. Хватка слабеет. Чужая рука, что так нагло мяла мою небольшую грудь, исчезает. Он отступает на шаг.
Получив свободу, больше не задерживаюсь. Надо сыграть на опережение. Быстро наклоняюсь, хватаю телефон с пола. Незнакомец пытается остановить, цепляется за халат, но, вложив все силы, выдёргиваю материю и опрометью бегу.
— Мама!.. — зовёт из динамика сын.
Не боясь больше оказаться в компании неприятных парней, выбегаю на улицу и ныряю в карету скорой помощи.
— Я здесь, медвежонок. Телефон уронила. Так чего ты не спишь? Время видел? — шепчу, стараясь выровнять сорванное дыхание, и вытираю тыльной стороной ладони истерзанные губы.
— Мне сон приснился… Ты же утром придёшь?
— Приду, обязательно приду. Ложись спать. Один разочек поспишь, и я уже буду дома.
— Расскажи сказку, — просит Маркуша.
И я рассказываю. Тихо-тихо, успокаивающим голосом. А сама в окно смотрю на клуб, из которого выскакивает огромный бородатый мужчина в одной чёрной футболке и в джинсах. Зима на дворе, снег валит, а ему хоть бы что. Охранников на входе трясёт. Спрашивает чего-то. Взгляд по толпе девчонок мечется. На другую сторону дороги смотрит. Но на машину скорой внимания не обращает. Ну, конечно, для таких, как он, мы незаметный фон. Обслуживающий персонал. И слава богу.
— Ты чего сбежала? — ворчит Гриша, второй фельдшер и водитель нашей скорой.
— Прости, сын позвонил, — извиняюсь я.
— На остальные вызовы сама будешь подниматься.
— Хорошо, — соглашаюсь быстро. Гриша — хороший мужчина, семейный, правда, сварливый немного.
Остаток ночи проходит удивительно легко. Тихие улицы, обычные рутинные вызовы. Ранним утром, сдав смену, бегу домой. Моя маленькая однушка, которую я снимаю, встречает меня запахами блинов. Это баба Вера, наша соседка и няня, печёт для Маркуши.
— Как смена прошла? — спрашивает баба Вера, открывая дверь.
— Спокойно, — киваю я с улыбкой.
— Мой ты золотой, ну, беги, умывайся. Маркуша уже проснулся, поел, сидит в солдатики играет. Тебя ждёт.
— Спасибо вам, Вера Пална, — протягиваю деньги.
Соседка купюры сразу в карман суёт и уходит на кухню. Дожаривать блины и чай ставить. Она мой ангел-хранитель. Без неё я бы не знаю, как справилась с ночными сменами и сыном. Мы просто удачно встретились. Она одинокая старушка с маленькой пенсией и я, мать-одиночка, тоже с небольшой зарплатой.
— Привет, медвежонок, — в первую очередь заглядываю к сыну.
Ребёнок бросает игрушки и бежит. Крепко обнимает мои ноги. Приседаю на корточки, тискаю его. Глубоко вдыхаю ни с чем не сравнимый запах моего мальчика вперемешку с вареньем. Похоже, блины он уминал именно с этой сладостью.
— Ты опоздала на пять минут, — намиловавшись, Марк отчитывает. — Видишь, длинная стрелка на цифре семь. А ты сказала, придёшь, когда она будет на цифре шесть.
— Прости, малыш, я больше не буду задерживаться, — с улыбкой бормочу.
У сына, после того как поступил с нами его отец, появился небольшой страх, что и я его брошу и не приду. Поэтому я стараюсь с ребёнком быть всегда пунктуальной. Надеюсь, со временем этот страх у него пройдёт.
— В садик пойдём? — шепчу, пряча зевоту.
— Да, я уже готов.
— Беги ботиночки надевай, я переоденусь и отведу.
Выпустив ребенка, подхватываю чистые вещи и прячусь в маленькой ванной. Скидываю одежду и осматриваю себя перед зеркалом.
Припухлость на губах до сих пор не проходит. И краснота тоже. Кажется, даже его вкус остался. Табак и алкоголь. Сладковатый такой, медовый, что ли. Осторожно пальцами прикасаюсь к ним. Никогда ещё так дико меня никто не целовал.
На груди уже синеют две точки от пальцев того неандертальца. И на боках тоже кожа синевой наливается. Нет, надо же так хватать! Что за медведь, блин?
Глава 2. Гризли
День начался препаршивенько и закончился, собственно, так же хреново. С самого утра все наперекосяк. Опоздал на все важные встречи, пропустил тренировку. Хоть и завершил карьеру в MMA, но себя стараюсь держать в форме.