Режиссёр из 45г
Глава 1
Альберт Герхардович Вяземский понял, что его сейчас убьют, когда увидел, как охранник в чёрном костюме достаёт из-под пиджака пистолет с глушителем.
— Альбертик, — тихо сказал заказчик, пожилой мужчина в дорогом пальто. — Ты же понимаешь, что ты сделал?
Альберт устало потер переносицу. На мониторе застыл кадр из клипа — дочь заказчика, двадцатилетняя девица с силиконовыми дыньками и вкаченными губками, корчила рожи в окружении полуголых танцоров. Бюджет — два миллиона. Результат — типичная попса для TikTok.
— Что снял, то снял, — пожал плечами Альберт. — Вы же техзадание давали: «молодёжно, дерзко, сексуально». Вот и получилось... молодёжно.
— Моя дочь выглядит как шлюха!
— Ну... — Альберт хотел сказать «а разве нет?», но удержался. — Слушайте, Виктор Семёнович, я клипмейкер, а не Тарковский. Хотите искусство — идите в авторское кино. Хотите лайки — получайте лайки. За что платили, то и...
Щелчок предохранителя.
Альберт посмотрел на охранника, на заказчика, на режиссёрское кресло, на которое его когда-то так стремился попасть. Десять лет назад он мечтал снимать фильмы. Настоящие. Те, что заставляют плакать и думать. А получилось... клипы для инфоцыган, реклама биодобавок, свадебные ролики.
«Альбертик, сними нам что-нибудь красивое!»
«Альбертик, тут бюджет маленький, но ты же творческий!»
«Альбертик, давай быстрее, у нас дедлайн!»
Никогда — «товарищ режиссёр». Никогда — уважения. Никогда — настоящего кино.
Он усмехнулся.
— Виктор Семёнович, вы серьёзно хотите меня грохнуть за клип? Это же... абсурд какой-то.
— Ты опозорил мою семью.
— Я снял то, что вы хотели! Вы же сами говорили: «Как у Моргенштерна, как у...»
Первая пуля вошла в грудь почти беззвучно. Альберт охнул, споткнулся о кабель, упал на съёмочную площадку. Софиты слепили глаза. Где-то капала вода. Вторая пуля — в живот.
«Вот дурацкая смерть», — подумал Альберт, чувствуя, как холод разливается по телу. — «За клип для девицы с силиконом. Даже не за настоящее кино. За клип...»
Он закрыл глаза.
Темнота.
***
Первое, что почувствовал Альберт — запах.
Не больничную стерильность, не кровь, не пластик съёмочной площадки. А что-то... тёплое. Древесину. Табак. Свежий хлеб откуда-то снизу.
Второе — звуки.
Не гул кондиционера, не музыка из динамиков. А птиц за окном. Трамвай вдалеке. Голоса во дворе.
Третье — боль.
Нет, не от пуль. Тупая, ноющая — в плече, в боку. Старые раны? Но у него никогда не было...
Альберт открыл глаза.
Потолок. Высокий, с лепниной. Трещины по штукатурке. Лампочка без абажура. Не его квартира. Не больница. Где?
Он попытался сесть — тело слушалось, но странно. Легче. Моложе. Мышцы жёстче, словно привыкшие к нагрузкам. Альберт посмотрел на руки — загорелые, с мозолями, шрамом на правой ладони. Не его руки.
Сердце ухнуло.
Он вскочил с кровати — железной, армейского типа, — подбежал к маленькому зеркалу над рукомойником в углу комнаты.
Из зеркала смотрел незнакомец.