У глубокой, узкой и извилистой трещины Володя открыл контейнер и достал оттуда несколько автоматических зондов-пауков, удивительно похожих на одноимённый отряд членистоногих. Он шёл вдоль трещины и ронял в неё устройства через каждые двадцать пять метров. Не обнаруживая воды до стометровой глубины, зонды растопыривали крючковатые ноги, чем останавливали падение, затем быстро взбирались по стенкам и возвращались обратно в контейнер. Закончив с трещиной, Володя прижал пальцами шлемофон к уху и спросил капитана, находившегося в пятидесяти метрах слева от него:
– Ну, как там у тебя?
– Голяк! Возьму ещё восточнее, – ответил, приглушенный динамиками, Борис и, обращаясь уже к Джелине, добавил. – Золотце, удали там у себя мою трещину.
– Уже сделала, – ответила Стейн, прикусив нижнюю губу. Освоив к этому времени в совершенстве почти все бортовые приборы русских, она быстро и элегантно свернула вновь одолженный, но уже у Бориса, планшет обратно в цилиндр.
– Ты отдал ей свой?! Не могу поверить, как она уговорила тебя, после того, что сделала с кают-компанией, – негодовал Володя.
– Да ладно тебе, было же весело.
– Весело было вам, а мне…
– Бинго! У меня несколько тонн льда, – в общем канале раздался восторженный возглас Сергея, прервавший жалобное нытьё Володи, – Думаю, поиски закончены, предлагаю подогнать танк и начать погрузку. Как слышно? Приём?!
– Принято! Моя группа вернётся на борт, оставайтесь на месте! Приём, – ответил капитан.
– Ждём! Конец связи!
Игорь замыкал группу. За время высадки он ни разу не опустил винтовку и всегда был настороже, будто ждал нападения. Также он оказался любителем всевозможных инструкций, как уже успел выяснить экипаж, и уже давно утомил всех чтением устава наизусть. Но Джелина поняла его, пока наблюдала, как он вглядывается в тёмную даль. У траппа в танк она вызвала его в приватный канал, чтобы сказать:
Конец ознакомительного фрагмента.