– Помню твой первый опыт полета на планере, – усмехнулся Балабанов.
Судно плавно развернулось и двинулось обратно. Со встречного речного трамвая им что-то весело кричали, бросали цветы. Один букетик в целлофане упал на колени Чайкину.
…Они долго ходили по ночной Москве.
– Сережа, никак не решаюсь спросить тебя. Рукопись твоего отца сохранилась?
– Она у меня. Батя перед смертью сказал, чтобы я с тобой посоветовался, как с ней поступить. Последние его слова были: «Андрей скажет, когда придет время опубликовать рукопись».
– Думаю, такое время пришло, – сказал Балабанов.