Но устарел за сорок лет проект.
Лишь утешение – в Забайкальском крае
Пока мы держим первенство сполна,
На фоне всех задрипанных окраин,
Чему должна стыдиться вся страна.
Но все ж родным мне стало Забайкалье,
Здесь солнце светит – просто благодать,
И сопки здесь, хранившие веками,
Те тайны, что придется разгадать.
Я верю, будет, будет жить в достатке
Простой российский честный человек.
Россия будет первая в десятке,
Когда урановый наступит век.
Не говорю, что это предрекаю,
Не ведал это я и сорок лет назад,
Только сейчас я это точно знаю.
Точнее некуда, здесь, в Забайкальском крае,
Когда-нибудь построят город-сад.
Ангел – хранитель
Мой ангел и мой оберег,
Ты у меня един.
От крупных бед меня берег,
От мелких отводил.
Я часто то не замечал
И мимо проходил,
В слепящих солнечных лучах
И в серости могил.
Хоть прикасался иногда
И не всегда рукой
К холодной плоскости клинка,
Несущий упокой.
Но были случаи, спасал
Меня с большим трудом,
Я благодарно замечал
И забывал потом.
Что б не случилось бы со мной
В ночи и в свете дня,
Я знаю, в холод или в зной,
Ты защитишь меня.
Про Музу
Ты знаешь, Галя, что такое Муза?
Если захочет, то она придет,
Ей все равно обед сейчас иль ужин,
И даже лучше, если дождь идет.
Да моя Муза не кончала ВУЗа,
Она такая у меня одна,
И если прожила она без мужа,
То это вовсе не ее вина.
Она меня не часто навещает,
Быть может, бесталанный я такой,
Бывает, даже угощает чаем
Бывает, пьем мы с ней за упокой.
Напрасно, Галя, к ней меня ревнуешь,
У ней Гомер, для пишущих пример,
А Пушкина из ссылки б не вернули,
Был для нее отличный кавалер.
Сам Сумароков тоже с Музой спорил,
Державину, по дружбе, уступил,
Я б много рассказал тебе историй,
Да вот боюсь, что буду ей не мил.
Высоцкого то ж посещала Муза,
Был у него к ней « жгучий интэрэс»,
И, видно, не была ему обузой,
Когда бывал с Мариной он иль без.
В общении с Музой круг довольно узок,
Но, видно, для меня там место есть,
Общение с ней не жвачка «Вкус арбуза»,
Можешь жевать иль можешь просто съесть.
«Меня намедни посетила Муза»,
То бишь соседка, прямо ей под стать,
С тех пор в душе моей унялась стужа
И захотелось о любви писать.
Про Робинзона
Завидую я сэру Робинзону,
Он долго жил на острове пустом,
Он не познал ни КПЗ, ни зону,
А взгляд на жизнь доказывал трудом.
Построил себе дом и вел хозяйство,
Для нас он заразительный пример,
Ведь даже пингвины откладывают яйца,
И размножаются среди холодных сфер.
Он сам себя кормил весьма не плохо,
А вкус баланды для него был чужд,
Ни подлости не знал он, ни подвоха
И не было в нем сексуальных нужд.
Живем мы все в преддверии закона
И чаще по понятиям живем,
Страна большая, как большая зона,
А в ней проблемы, острые, с жильем.
Хрущев сказал: «Конечно мы не звери,
Всем будет предоставлено жилье»,
Но вышел срок, вдруг распахнулись двери,
И оказалось, что вокруг жульё.
В России все воруют поневоле.
Уж издревле, так повелось тут,
Не всех воров закон лишает воли
Кто больше «свистнул», меньше срок дадут.
Конечно, остров, это та же зона,
Конец ознакомительного фрагмента.