– Вот это по моему! вскричал Санчо. – Ну, будь что будет. Пусть мне дадут поесть, и тогда хоть засыпьте меня делами и тяжбами: я их все решу одним духом.
Мажордом сдержал слово, потому что считал бессовестным убивать голодом такого скромного губернатора. К тому же он собирался покончить с ним все дела в эту же ночь, сыграв с ним последнюю штуку, которая была ему поручена.
Случилось так, что когда Санчо пообедал в этот день против правил и афоризмов доктора Тиртеафуэры, за десертом в столовую вошел курьер с письмом от Дон-Кихота к губернатору. Санчо приказал секретарю прочитать его сперва про себя, а затем вслух, если он не найдет там ничего секретного. Секретарь повиновался и, пробежав письмо, сказал: «Его можно прочитать вслух, ибо то, что пишет вашей милости Дон-Кихот, заслуживает быть выгравированным золотыми буквами. Вот что он пишет:
Письмо от Дон-Кихота Ламанчского к Санчо Панса, губернатору острова Баратарии.
«В то время как я ждал известий о твоих безрассудствах и грубостях, друг Санчо, и получил вести о твоем мудром поведении, за что особенно возблагодарил небо, которое умеет возвышать бедняка из навоза, из дураков делать умных людей. Говорят, что ты управляешь, точно ты мужчина, и что ты мужчина, точно скотина, так смиренно ты держишься. Но я хочу обратить твое внимание, Санчо, что иной раз можно и даже должно для поддержания авторитета власти идти против сердечного смирения; ибо внешность человека, возвышенного до важных постов, должна соответствовать тому, чего эти посты требуют, а не тому, к чему его склоняет природное смирение. Одевайся хорошо: разубранная палка не зовется уже палкой. Я не говорю, чтоб ты носил драгоценности и кружева или чтобы, будучи губернатором, одевался по военному; а чтоб ты надевал платье, подходящее к твоему положению, и чтоб носил его опрятно и чисто. Чтобы заслужить любовь той местности, которою ты управляешь, ты должен, между прочим, делать две вещи: во-первых, быть ласковым и учтивым со всеми, что я уже раз говорил тебе; во-вторых, заботиться о достаточном снабжении жителей съестными припасами, потому что ничто так не утомляет сердца бедняка, как нужда и голод.
Не издавай слишком много правил и приказов, а когда издаешь, старайся, чтоб они были хорошими, и в особенности чтоб их соблюдали и исполняли, ибо приказы, которых не соблюдают, все равно, что не изданы; они показывают, что правитель, имевший достаточно ума и власти для издания их, не обладает ни силой, ни мужеством для их проведения. Законы, долженствующие устрашать и остающиеся без применения, уподобляются, наконец, чурбану, лягушечьему царю, которого лягушки вначале пугались, а под конец до того стали презирать, что даже садились на него.
Будь матерью добродетелям и мачехой порокам. Не будь ни постоянно суров, ни постоянно благодушен, а выбирай середину между обеими этими крайностями: в этом и заключается главная мудрость. Посещай тюрьмы, мясные лавки, рынки: присутствие губернатора в этих местах чрезвычайно важно. Утешай арестантов, ожидающих скорого решения своих дел. Будь страшилищем для мясников и скупщиков, чтоб они не обвешивали покупателей. Остерегайся проявлять корыстолюбие, жадность и пристрастие к женщинам, если они в тебе есть, чего я не думаю, ибо стоит только твоим подчиненным, особенно имеющим в тебе какое-нибудь дело, узнать твои слабости, как все будут бить по этим струнам, пока не повергнут тебя в пучину гибели. Читай и перечитывай, просматривай и пересматривай советы и наставления, которые я тебе написал перед тем, как ты уехал губернаторствовать: увидишь, что, следуя им ты найдешь в них подмогу, которая даст тебе возможность переносить труды и препятствия, встречаемые губернаторами, на каждом шагу. Пиши к своим господам и высказывай им признательность, ибо неблагодарность есть дочь гордости и один из величайших в мире грехов. Человек, признательный тем, которые делают ему добро, доказывает, что он будет признателен и Богу, от которого получил и постоянно получает столько милостей.
Госпожа герцогиня отправила нарочного к твоей жене Терезе Панса с твоим охотничьим платьем и еще одним подарком. Мы каждую минуту ждем ответа. Я был немного не здоров от царапин, которые нанесла мне кошка и от которых не поздоровилось моему носу; но ничего серьезного не было: если есть чародеи, преследующие меня, так есть и такие, которые мне покровительствуют. Сообщи мне, принимал ли какое-нибудь участие в деле Трифальди сопровождающий тебя мажордом, как ты тогда заподозрил. Обо всем, что с тобой случится, сообщай мне, благо расстояние между нами невелико. Впрочем, я намерен скоро бросить эту праздную жизнь, в которой я томлюсь, потому что не рожден для нее. Представляется дело, которое, кажется, вызовет немилость ко мне герцога и герцогини. Хотя это и очень огорчает меня, но это не беда, ибо я непременно, непременно должен исполнить скорее обязанности своей профессии, чем думать об их удовольствиях, сообразно с поговоркой: Amiens Plato, sed magis arnica veritas, и говорю тебе эту латинскую поговорку потому, что думаю, что ты научился латыни с тех пор, как ты губернатором. Поручаю тебя Богу, который да предохранит тебя от чьей бы то ни было жалости.
«Твой друг
Санчо весьма внимательно выслушал письмо, которое все слышавшие чтение его хвалили, превозносили и называли чрезвычайно мудрым. Встав из-за стола, Санчо позвал секретаря и заперся с ним в своей комнате, чтоб немедленно ответить на письмо своего господина Дон-Кихота. Он велел секретарю писать, что он будет диктовать, не прибавляя и не убавляя ни слова. Тот повиновался и написал следующее ответное письмо:
Письмо Санчо Панса к Дон-Кихоту Ламанчскому.
Дела мои отымают у меня столько времени, что я не успеваю даже почесать у себя в голове или остричь ногти: поэтому они так длинны, что да простят меня Господь. Я говорю это, господин души моей, чтоб ваша милость не ужасались, что я до сих пор не писал вам о хорошем или дурном положении моем в этом губернаторстве, в котором я голодаю больше, чем когда мы оба странствовали по лесам и пустыням.
«Герцог, мой господин, намедни писал мне и сообщил, что некие шпионы явились на этот остров, чтоб убить меня; но я до сих пор не встречал ни одного, кроме некоего лекаря, которые нанят здесь для того, чтоб морить всех губернаторов, которые здесь правят. Его зовут доктор Педро Рисио, я родом он из Тиртеафуэры. Заметьте, что за имена, и не прав ли я, что боюсь умереть от его руки. Этот лекарь сам говорит от себя, что не лечит болезней, когда они приходят, а предупреждает их, чтоб они не пришли. Все его лекарства – одна диета, и еще такая диета, которая доводят людей до такого состояния, что кости торчат у них из-под кожи – точно худоба не худшее зло, чем лихорадка. Словом, он понемногу убивает меня голодом, и я умираю от злобы, потому я надеялся на это губернаторство, чтобы поесть сладко, попить славно и побаловать свое тело на простынях из голландского полотна и пуховиках, а вместо того мне приходится поститься, как какому-нибудь пустыннику, а так как я делаю это не по своей воле, так я думаю, что в конце концов черт меня возьмет.
Я до сих пор не получал ни доходов, ни подарков, и не понимаю, что это значит, потому что мне говорили, что губернаторы, которые приезжают на этот остров, стараются, еще прежде чем они приедут, чтоб жители дарили или одолжили им много денег, и что это в обычае у всех приезжающих в другие губернаторства, а также и в это.
«Вчера вечером, обходя остров, я встретил очень хорошенькую девушку, одетую мужчиной, и ее брата, одетого женщиной. Мой метр-д'отель влюбился в девушку и выбрал ее в своем воображении себе в жены, как он говорит. А я выбрал молодого человека себе в зятья. Сегодня мы поговорим о своих планах с отцом молодых людей, неким Диего де ла Льяна, гидальго и истинным старым христианином.
Я посещаю рынки, как советуете мне ваша милость. Вчера я встретил торговку, продававшую свежие орехи, и увидал, что она смешала четверик свежих орехов с четвериком старых, пустых и гнилых. Я конфисковал все ее орехи в пользу детей христианской школы, которые сумеют разобрать их, и запретил ей на две недели являться на рынок. Все нашли, что я славно рассудил. Вы должны знать, ваша милость, что здесь ходит слух, что нет худшего отродья, как рыночные торговки, потому что все они безпутные, бесстыжие и бездушные, и я верю этому, судя по тем, которых я видал в других местах.
Что госпожа герцогиня написала моей жене Терезе Панса и послала ей подарок, как говорите ваша милость, я очень доволен и постараюсь в свое время и в своем месте поблагодарить ее за это. Пусть ваша милость от моего имени поцелует ее руки и скажет ей, что я говорю, что она не в дырявый мешок бросила свое благодеяние, как она увидит на деле. Я не хотел бы, чтоб ваша милость затеяли ссоры и неприятности с моими господами, герцогом и герцогиней; потому, если ваша милость поссоритесь с ними, вся неприятность, наверное, падет на мою голову; к тому же нехорошо, когда ваша милость даете мне советы о благодарности, чтоб ваша милость не были благодарны людям, от которых вы видели столько милостей и которые так хорошо принимали вас в своем замке.