А. Архангельский (А. А. Амосов)
В дороге
Идёт он усталый, и цепи звенят, Закованы руки и ноги. Спокойный, но грустный он взгляд устремил Вперёд по пустынной дороге. Полдневное солнце нещадно палит, И дышится трудно от пыли. И вспомнил он живо о тех, что пред ним Дорогою той проходили. Тоскою смертельною сжалася грудь, Слезой затуманились очи… А жар всё сильнее, и думает он: «Скорее бы холода ночи!» Нагрелися цепи от жгучих лучей И в тело впилися змеями; И льётся по капле горячая кровь Из ран, растравленных цепями. Но он терпеливо оковы несёт: За дело любви он страдает. За то, что не мог равнодушно смотреть, Как брат в нищете погибает. И долго ему приведётся нести Тяжёлое бремя страданья!.. Не вырвётся стон из разбитой груди Исчадиям тьмы в посмеянье!.. В груди его вера святая царит, Что правда сильнее булата, Что время наступит, оценят ту кровь, Которую льёт он за брата!.. 1878Я. П. Полонский
Узница
А. А. Ольхин
Дубинушка
Много песен слыхал я в родной стороне, Про радость и горе в них пели; Из всех песен одна в память врезалась мне — Это песня рабочей артели: Ой, дубинушка, ухнем! Ой, зелёная сама пойдет! (2) Подёрнем! (2) Ух! И от дедов к отцам, от отцов к сыновьям Эта песня идёт по наследству, И лишь только как станет работать невмочь, Мы — к дубине, как к верному средству. Ой, дубинушка, ухнем!.. и т. д. Говорят, что мужик наш работать ленив, Пока не взбороздят ему спину, Ну, так как же забыть наш родимый напев И не петь про родную дубину. Ой, дубинушка, ухнем!.. и т. д. Англичанин-хитрец, чтоб работе помочь, Изобрёл за машиной машину, А наш русский мужик, коль работа невмочь, Так затянет родную дубину. Ой, дубинушка, ухнем!.. и т. д. Тянем с лесом судно, иль железо куём, Иль в Сибири руду добываем — С мукой, болью в груди одну песню поём, Про дубину в ней всё вспоминаем. Ой, дубинушка, ухнем!.. и т. д. И на Волге-реке, утопая в песке, Мы ломаем и ноги, и спину, Надрываем там грудь, и, чтоб легче тянуть, Мы поём про родную дубину. Ой, дубинушка, ухнем!.. и т. д. Пускай мучат и бьют, пускай в цепи куют, Пусть терзают избитую спину — Будем ждать и терпеть и. в нужде будем петь Всё про ту же родную дубину. Ой, дубинушка, ухнем!.. и т. д. Мы пируем при блеске огней на балах И шутя мы поём про дубину, А забыли о тех, кто сидит в кандалах Всё за ту же родную дубину. Ой, дубинушка, ухнем!.. и т. д. Но ведь время придёт, и проснётся народ, Разогнёт он избитую спину И в родимых лесах на врагов подберёт Здоровее и крепче дубину. Ой, дубинушка, ухнем! Ой, зелёная, сама пойдет! (2) Подёрнем! (2) Ух! Конец 1870-х годовНеизвестный автор
Похоронный марш
Вы жертвою пали в борьбе роковой Любви беззаветной к народу, Вы отдали всё, что могли, за него, За честь его, жизнь и свободу! Порой изнывали по тюрьмам сырым, Свой суд беспощадный над вами Враги-палачи уж давно изрекли, И шли вы, гремя кандалами. Идете, усталые, цепью гремя, Закованы руки и ноги, Спокойно и гордо свой взор устремя Вперёд по пустынной дороге. Нагрелися цепи от знойных лучей И в тело впилися змеями, И каплет на землю горячая кровь Из ран, растравленных цепями. А деспот пирует в роскошном дворце, Тревогу вином заливая, Но грозные буквы давно на стене Уж чертит рука роковая! Настанет пора — и проснётся народ, Великий, могучий, свободный! Прощайте же, братья, вы честно прошли Ваш доблестный путь, благородный! (1870-е годы), (1890-е годы)