— Должны быть и другие дороги.
Он сомневался. Ему не хотелось поворачивать назад, и еще меньше хотелось заблудиться. Но и справедливость ее слов он понимал.
— Можешь что-нибудь наколдовать? — спросил он, остановившись.
Она задумалась.
— Я могу защитить нас от отравления и поднять в воздух. Но если начнется обвал, мы все равно погибнем.
— Этого не произойдет, — убежденно ответил Язар.
Но едва Иварис закончила первое колдовство, оберегающее от ядовитых спор, как прямо перед ней над переплетением костей нага и цверга появился призрак. Он еще хранил в себе очертания прежнего тела. Его красивое лицо окружали шевелящиеся сплетенные в клубок змеи, а мужественный подбородок обрамляли щетиной мелкие оранжевые чешуйки. Стройный атлетический торс нага переходил в длинный змеиный хвост. Змеиными были и его большие оранжевые глаза. Наг имел четыре руки, а размером превосходил всякого человека, — разве Толус мог сойти за его уродливого брата. Единственной одеждой нагу служили изящные из золота и драгоценных камней многослойные браслеты. Большие нательные браслеты цепочками соединялись с ошейником и наручами. Наручные браслеты соединялись меньшими цепочками с кольцами, которых наг носил по два, а то и три на каждом пальце.
— Какое очаровательное юное создание играет в колдунью! Как мило! — нежным голосом пропел он на чистом общесемардском. Наг сильно жестикулировал, отчего высоко позванивали кольца его призрачных цепочек.
— Я совсем не юная, — возразила Иварис; призрака она ничуть не испугалась.
— По сравнению со мной ты еще младенец. А вот он, — наг неуверенно посмотрел на Язара, — старик, который много раз умирал, а почему-то живее всех живых. Живее меня-то уж точно! — он усмехнулся.
— Что ты знаешь обо мне? — живо заинтересовался Язар. Наг не казался ему ни злым, ни грозным, но даже почему-то к себе располагал.
— Только то, что уже сказал, — почти извинялся наг. — В каждом живом создании есть и жизнь, и смерть. Когда слабеет одно начало, другое побеждает. Но в тебе я не чувствую смерти. Ты ее где-то спрятал, верно?
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — ответил Язар. Однако слова нага его пугали, ибо соответствовали той догадке, которую он упрямо не желал озвучивать даже в мыслях.
— Что здесь произошло? — спросила Иварис.
— Объясню с удовольствием, здесь ведь редко с кем удается поговорить. Последние лет сто так и вовсе живые обходят эту поляну. Я их не виню, — к живым нужно относиться снисходительно. Так вот. Меня зовут Орбшиамом, — наг величественно поклонился. — Я старший сын царя Сайшиама. Мы шли войной на Гортуина Ничтожного, когда его комары на нас напали, — он с надеждой перевел взгляд с Иварис на Язара и обратно. — Скажите мне, странники, клоп Гортуин уже раздавлен моим достославным отцом?
— Насколько мне известно, еще жив король Гортунгаша.
— Ах! — наг раздосадовано всплеснул руками. — Тогда скажите, что идете за его головой. Я благословлю вас на это правое дело, а благословение нага, даже умершего, дорогого стоит. Под моими костями нетленная книга, а в ней все знания, что копил я долгие пять сотен лет. Возьмите ее, она вам поможет.
Эта книга была Язару без надобности, но для Иварис представляла большой интерес. С ней она могла бы тут же перенестись в Бризарион, уничтожить Вулкарда и разогнать его людей. Но Иварис только сказала:
— Это щедрый подарок, царевич Орбшиам, но король Гортунгаша нам не враг.
Тогда беззвучно поднялся другой призрак, он вышел из костей цверга, лежащего в объятьях нага. Ростом он был ниже Иварис, а сложение имел еще более тщедушное. Голова его казалась несоразмерно большой, а руки вытянутыми, при том его большие бугристые кисти и стопы могли принадлежать и крупным человеческим мужам. Над его широким носом темнели глубокие глазные провалы, и наполовину их закрывали кустистые брови. Волос на голове, как и всякий мужчина-цверг при жизни он не имел, а заостренные звериные уши также роднили его с Иварис. Неупокоенный цверг облачился в серебряную ладно выкованную кольчугу и перчатки, выделанные из шелка сукновала. Обуви, однако, он не носил — прочная и устойчивая к огню кожа избавляла цвергов от этой необходимости. В одной его руке был круглый величиной с него самого инкрустированный самоцветами бронзовый щит, в другой короткий красочный меч из серебра. Цверг беспрерывно хмурился, так что его густые брови почти полностью закрывали искрасна-черные глаза. Он упер призрачный меч в голый торс нага.
— Какой обходительный, как слова складывает, аж заслушаешься! — презрительно хмыкнул цверг. На общесемардском он разговаривал неразборчиво и неохотно. — А видели бы, как моих солдат в клочья рвет! Вот тогда почему-то не разговаривал.
— О чем можно говорить с камнем? — надменно отозвался наг, не поворачивая головы.
— Верно. У камня со змеей разговор короткий. — Цверг опустил меч и обратился к путникам. — Слышал я ваши разглагольствования, мой черед говорить. Звать меня Кхангурдом, я был старшим сыном короля Гортуина Деревянного. Я шел за головой Сайшиама Склизкого, царя Ашманашиама, пока не был застигнут врасплох его головастиками в этих стенах. Говорите, во здравии мой отец, да иначе и быть не могло. Но ответьте, странники, жив ли еще трупный червь Сайшиам?
— Этого мы не знаем, — извинилась Иварис.
— Что ж, не беда, — не расстроился цверг. — Коли жив, так убейте его. Возьмите мой меч и мой щит, они лежат прямо под моими костями. Они волшебные и помогут вам.
Устоять против этого предложения Язару было уже сложнее. В самом деле, магическое оружие ему еще пригодится. Но он только посмотрел на Иварис, вздохнул и сказал:
— Спасибо тебе за доверие, Кхангурд сын короля Гортуина. Но я не посмею тебя обмануть, ведь и царь Ашманашиама нам не враг.
— Тогда кто ваш враг? — одновременно спросили призраки.
— Узурпатор Вулкард, король Бризара.
— Человек, — понимающе кивнул Сайшиам.
— Цверги воюют с нагами, фавны с великанами. Человек убивает человека. В Яраиле все по-старому, — рассудил Кхангурд. — Будто и не умирал. Только знаете, — добавил он, понизив голос. — Королевские особы не просят, они приказывают.
Он взмахнул мечом, но внезапно Сайшиам остановил его удар браслетами.
— Я не позволю тебе убить их, жалкий цверг! — зашипел наг. — Они послужат мне, они убьют твоего отца!
— А! Змея пытается говорить с камнем! — засмеялся Кхангурд, а затем позвал. — Ко мне сыны Гортунгаша! Ко мне дети земли!
Один за другим на поле брани поднимались призраки цвергов. Все то были немолодые тощие скуластые мужи, безволосые и безбородые. На головы их были низко надвинуты тяжелые шлемы, тела укрывали искусные латы, надетые поверх одежд из шелка сукновалов. Под каждого солдата латы подгонялись отдельно, так же отдельно для них