Услышав треск древесных волокон, Циара Эйнсворт всё же отступила и бросила:
— Отвязывайте лошадей, девочки. Будем прорываться, и да поможет нам Троица.
Мы уже бросились к импровизированной коновязи, когда снаружи что-то изменилось. Эти рокочущие твари будто переговаривались... О боги, неужели они разумные? Только этого не хватало...
Следующим потрясением стал звук: тихий шорох когтей о каменную кладку. Бросив взгляд на ближайшую бойницу, я заметила мелькнувший в ней кончик хвоста.
— Они карабкаются наверх! — весь ужас и отчаяние вырвались из моих лёгких с этим воплем, и слова будто сделали неизбежную развязку ближе.
— Лошадей, шустрее! — Циара уже и сама пыталась подойти к разбушевавшемуся гнедому коню, но тот не желал успокаиваться в ответ на хозяйскую ласку.
— Кому-то придётся снять балку с двери и распахнуть её, — крикнула я, затягивая подпругу.
— Да, это сделаю я, — не колеблясь, ответила суфражистка.
— Она слишком тяжёлая для одного, — возразила я.
— Управлюсь, — прорычала она, хватая гнедого под уздцы.
— Ты не успеешь вскочить на коня, — я нашла новый аргумент, сама не понимая, зачем. Да, это очень грустно, но кем бы я предпочла пожертвовать? Собой? Сандой? Или почти незнакомой женщиной, которая сама хочет броситься на амбразуру?
— Это вы не успеете, потому будете уже в сёдлах, — зло бросила она. — Пока будете выскакивать, постарайтесь затоптать этих мразей, а я уж управлюсь со своим малышом, — прямо сейчас у неё это не очень хорошо выходило, честно скажем. Конь проявлял такое же послушание, как бушующий океан.
— А что с серым? — Санда обеспокоенно посмотрела на коня в яблоках. — Мы же его не бросим...
— Он займёт хищников, пока мы будем скакать прочь, — ответила Циара.
— Бессердечная! — похоже, моей подруге претила мысли бросить жеребца своего покойного кавалера. — Так нельзя!
— Обстоятельства, девочка, — ответила женщина. — Обстоятельства определяют, что можно, а что нельзя.
На этой замечательной ноте мы услышали совсем другую — очень возбуждённую.
Сверху. Этот пугающий звук донёсся сверху.
Подняв глаза, мы встретились с высовывающейся из пролома в кровле физиономией. Рептилия распахивала челюсти и вертела головой, будто любуясь на предстоящий обед. Затем она спрыгнула на перекрытия второго этажа и хищно зарычала, разбрасывая слюни. Ей ответили сородичи: отовсюду, давая понять, что только часть зверюг занялась скалолазанием, а остальные действительно остались сторожить вход.
Умные сучки.
Завидев над собой эту гребенчатую харю, серый в яблоках конь окончательно сдурел и начал биться на привязи. Его рывки привлекли внимание охотника и, когда тот прыгнул, конь шарахнулся со всей дури, врезаясь бочиной в колонну из мощного дубового ствола.
Треск. Грохот. Вопли.
Рухнувшая опора проломила половые доски, а сверху обвалилась и часть перекрытий второго этажа. Зиявшая в полу дыра расширилась на половину помещения. Я заметила, что вниз оба зверя падали вместе: плотоядное чудище успело оседлать конскую спину, когти вонзились в пятнистую шкуру. Отчаянное ржание, переполненное болью и безумным страхом, слилось с торжествующим рокотом и шумом грандиозного финала.
Сверху ещё падали трухлявые обломки досок, да и ржание прекратилось не сразу. Оно просто оборвалось на одной высокой ноте. Осталось шипение и трещотка хищника, а потом... сдавленный визг и тишина. Только оседающая пыль да стенание здания.
Снова задрав голову, я заметила в провале крыши три вытянутые морды на гибких шеях. Твари собрались там, подёргивали хлесткими хвостами, но не решались следовать примеру первого смельчака, а ещё они откровенно пялились... и вовсе не на нас.
Только сейчас я поняла, что стою, прижавшись спиной к каменной кладке, а доски совсем недалеко от меня хаотично обрываются. Внутри всё выхолодилось и скрутилось, очень захотелось оказаться не здесь, а, скажем, в уютном сортире...
Хотя судя по пыхнувшему из подпола аромату, я примерно там и нахожусь.
Смрад и раньше нервировал, но рухнувшие вниз тела, колонна и прочая древесина подняли такое облако, что вонь стала непереносимой.
Я слишком поздно заметила толстую лиану, змеёй скользнувшую из образовавшейся прорехи в дощатом настиле. Слишком темно под этими ненадёжными сводами, чтобы заметить нечто настолько тёмное в полумраке. Но когда эта дрянь обвилась вокруг сапога, вонзаясь в него шипами, сдавила и дёрнула, я уже не могла остаться сторонним наблюдателем.
— Осса! — вопль Санды разбил тишину одновременно с моим визгом.
Сейчас, хватаясь пальцами за колючие сломы досок, я поняла, что за плесень покрывала края этого разлома до того, как его расширили. Это была вовсе не плесень, а гниль. Чёрная гниль, потихоньку подтачивавшая даже мёртвую древесину.
И меня утаскивала вниз тварь, родившаяся из разложения.
——————
Мне очень неудобно, но если вы дочитали так далеко, пожалуйста, поставьте книге ЛАЙК!
Глава 21
Первой подоспела леди Эйнсворт. Её колени ударились