– Вот дерьмо, – шепотом произнес Голдривер, осознав природу своей обеспокоенности. – Только не это!
Так начался их роман. Полгода безусловного счастья, шесть месяцев изнурительных страданий. Доктор ненавидел себя за эту слабость. Презирал за отчаянное нежелание признаться супруге в неверности. Но Ангелине не требовались покаяния. Она сама обо всем догадалась. По тому, как муж начал избегать близости и даже поцелуев. По тому, как перестал обнимать ее, возвращаясь домой. По тому, как молчал часами напролет или говорил с ней о всякой чепухе вроде погоды. В какой-то момент Ангелина поняла: мужчина рядом – не тот, кого она полюбила! Незнакомец! В лучшем случае – сосед, но точно не ее Стивен.
Перешагнув порог темного опустевшего жилища в один из вечеров, Стивен мгновенно осознал случившееся. Записка, оставленная на столе, лишь подтвердила догадки. Ангелина собрала вещи и вернулась в их московскую квартиру, оставив супруга в городе, что их разлучил.
Та ночь стала одной из самых страшных и болезненных в жизни англичанина. Словно тигр, он метался по съемной двушке, ударяя в стены и хватаясь за голову. Ни до, ни после он не испытывал такого бессилия. Решения, противоречащие друг другу, роились в голове. В один миг он, задыхаясь, набирал что-то в мобильном, в другой – швырял телефон в стену, надеясь, что тот больше не включится. Обувшись в разные туфли, Стивен уже под утро выбежал из квартиры. Даже спускаясь в лифте на первый этаж, он не знал, к кому из своих женщин направиться. Все, что ему оставалось, – это молить высшие силы о благоразумии.
Голдривер не помнил, как оказался дома. Долетел самолетом? Быть может, доехал автобусом? Или вовсе шел пешком? Словно в полусне, он ворвался в супружескую спальню и рухнул на кровать без сознания. Следующие три дня прошли в разговорах. В долгих и мучительных объяснениях, слезах и клятвах. Стив обещал, что ничего подобного больше не повторится, но Ангелина, словно в отместку, загоняла ему иглы под ногти, вновь и вновь упрекая в неверности. И все же сердце женщины дрогнуло. Она простила мужа. Пара договорилась не бередить эту рану впредь.
Ни в одной из последующих ссор супруги не касалась темы измен. Они действительно забыли все, как наваждение. Вырвали, скомкали и сожгли эту позорную страницу их общей истории. Ангелина была счастлива, будто в медовый месяц, а Стивен с облегчением понимал, что совесть его чиста и больше нечего скрывать… кроме множества пропущенных звонков и сообщений, что оставались без ответа. Но и этому нашлось решение: профессор сменил номер телефона и вместе с тем изгнал призраков прошлого из своей жизни.
Много лет аспирантка Егожина оставалась для Стивена лишь воспоминанием, давно забытым эпизодом, что потерял былой драматизм и отныне виделся нелепой ошибкой, слабостью. Так продолжалось до тех пор, пока один из бывших коллег не огорошил Голдривера новостью: Даша, едва успев выпуститься, угодила в лечебницу. «Шизоаффективное расстройство, – сухо подытожил товарищ. – Замкнулась в себе, почти не говорит. А когда говорит… уж лучше бы молчала».
До глубины души пораженный Голдривер неделями напролет думал о том, как такое могло случиться с Егожиной, с одним из самых здравомыслящих людей в этом мире! Как следствие, несчастная приходила мужчине во снах. Она молила бывшего возлюбленного о помощи, трясла перед его лицом кандалами и падала на грудь, заливаясь слезами. Стивен просыпался в холодном поту. Обнимая супругу, он усиленно прогонял чудовищные видения, но теперь сам стал их частью. Дарья Егожина стояла напротив. Сквозь ржавые квадратики решетки она смотрела на него заплаканными глазами, умоляя не исчезать.
– Как ты здесь очутилась? – проиграв в голове всю историю от начала до конца, вопросил Стивен.
– Это неважно! – всхлипнула девушка. – Ты должен мне помочь! Молю!
– Но как?!
– Ключ! – Даша указала на огромную доску, приколоченную к стене. – Там ключ от моей камеры. Открой дверь, и мы вместе уйдем. Я знаю, как отсюда выбраться, куда идти, чтобы вернуться в мир живых!
– И куда же? – спокойно произнес Голдривер, осматривая десятки ключей, болтающихся на криво вбитых гвоздях.
– Вперед по коридору и дважды направо! Там будет крутая винтовая лестница, она ведет на поверхность, к стеклянному люку, а за ним – свобода!
– Откуда тебе знать?
– Охотники водят нас туда. Дают взбежать на самый верх, но ловят у последней ступени!
– Зачем им это нужно? – нахмурился Стив, одним движением сорвав с доски нужный ключ.
– Так мы генерируем больше энергии для этого места. Они питаются нами! Пожирают до тех пор, пока ничего не останется! – мотала головой Егожина. – Ну что же ты стоишь, любимый?! Освободи меня! Нужно идти, пока нас не заметили! – простонала пленница. – Ты пришел за мной! Я знала, что ты придешь! Я звала, и ты услышал! Милый, это наш шанс все исправить и быть вместе! Скорее же, прошу!
Стивен неспешно протянул руку. На миг его пальцы коснулись дрожащих пальцев Даши, но мужчина тут же отдернул кисть, словно обжегшись. Плотно сжимая в кулаке отмычку, он зашагал спиной вперед, не в силах оторвать взгляд от той, что необъяснимо манила его даже в таком виде. Не веря в происходящее, Егожина молчала первые несколько секунд, а после – перешла на животный крик. Голдривер отвернулся, стиснув челюсти. Его сердце разрывалось от жалости, а лицо сжигал стыд, но он не мог поступить иначе. «Прямо и два раза направо», – повторил доктор, бросившись прочь со всех ног.
* * *– Алло, – безучастно произнес Стивен, глядя в окно.
По ту сторону стекла простирались километры лесов невообразимой красоты. Самые разные деревья – буйство золота и пожары красного. С удивлением для себя Голдривер отметил, что не помнит осени, подобной этой.
– Добрый день, Стивен! Вас вновь беспокоит редакция Первого канала, только, пожалуйста, не кладите трубочку!
– Кажется, я четко дал понять: мне не интересны съемки в вашей передаче. Нам не о чем говорить.
– Вы только послушайте! Я говорила с руководством, и мы пересмотрели концепцию выпуска. Никаких очных ставок с владельцами авиакомпании! Никакой ругани или споров! Мы снимем светлую, добрую историю о чуде! О человеке, которому удалось пережить авиакатастрофу и затяжную кому! Кстати, по