Я не знаю, что двигало этими тварями – ужасной помесью уличных дворняг и крыс. Они мчались к главному входу. Лезли вперёд, несмотря на трупы своих сородичей под лапами. Их увесистые плотные туши с гулом врезались в заколоченные железными листами двери, но даже отсюда, по звуку было слышно, что долго сдержать такой натиск ограде не удастся. Твари все выныривали из тумана, всё атаковали, бесконечным своим потоком.
Я взялся за автомат и прицелился. Тяжёлый и неудобный, зараза. Выстрелил. Громыхнуло рядом с ушами, а под ноги упала пустая гильза, подпрыгивая и падая вновь на бетон. Одна из тварей, что бежала следом за своим собратом, завыла и повалилась наземь. Я попал ей в нижнюю часть брюха. Мутант попытался подняться, хоть пуля и сбила его агрессивную спесь, и тогда я прошёлся по нему очередью, прицелившись уже точнее.
Рядом со мной стоял Егор. Держа двумя руками пистолет, он тщательно прицеливался, одновременно раздавая указания остальным.
— Стрелять по готовности! Вы слышите?! Берегите патроны!
Но как можно было подготовиться в такой ситуации, когда всё разворачивается стремительно, и перед глазами появляются всё новые и новые? Нам удавалось остановить некоторых до того, как они добирались до дверей, но большинство преодолевало этот рубеж, скрываясь от пуль под козырьком балкона. Илья стоял рядом со мной по другую сторону, я увидел его, когда старался прицелиться в очередную тварь. Поисковик подбил её лапы, попав куда-то в туловище, но тварь, поскользнувшись и упав, тут же поднялась и помчалась дальше. Поисковик выругался, стреляя уже во всё, что движется, не прицеливаясь слишком долго.
Спустя некоторое время – не знаю, сколько мы потратили на этот живой тир минут – на стену прибежал Виктор Петрович, уже в респираторе, в сопровождении трёх студентов, вооружённых такими же здоровыми, как у меня, автоматами, и в таких же намордниках. Он остановился по центру, с ходу прицеливаясь и давая очередь вниз. Его подопечные остановились рядом, тоже открыв огонь, но не так резво.
— В кучу не сбивайтесь! Рассыпьтесь! — басом скомандовал старый охранник. — Илья, на первый этаж! Помоги Андрею! — Виктор Петрович посмотрел на поисковика, и тот молча ринулся в аудиторию.
Твари лезли из мрака, новыми порциями, и тел на площадке перед центральными дверями, мёртвых и бездвижных, становилось всё больше.
— Старайтесь их просто остановить! — Виктор Петрович одновременно стрелял и раздавал указания. — Как упадут – добивайте!
Автоматы и винтовки громыхали, и в воздухе застоялся запах пороха. Гильзы падали под ноги, и в скором времени их здесь лежало целое множество.
Потом волна поубавилась, это стало заметно. Не было уже такого натиска; твари вылезали из мглы меньшими группами, потом и вовсе поодиночке. Отстреливать их стало намного проще и, наверное, это можно списать на везение, когда последний из мутантов был сражён мной, после чего мой магазин опустел. Я пару раз нажал на спусковой крючок, когда пытался добить раненую тварь, ползущую меж наваленных кучами тел, как земляной червь, но услышал только холостые щелчки. Один из студентов выстрелил, попав в крысино-собачью морду, и тварь замерла окончательно.
После продолжительного грохота автоматных очередей внезапно наступила тишина. Уши звенели, заглушая собой звуки барабанящего сердца в груди. Студенты стояли, словно вделанные в бетон, притаившись и всмотревшись в серую пелену, что сгущалась в десяти метрах от нас. Никто не издавал ни звука, стараясь вслушаться в какой-либо шорох. Однако наступило глухонемое затишье, и твари больше не высовывались.
Так мы простояли в немом ожидании несколько минут, это точно. Лишь убедившись, что атака прервана, или вовсе закончена, Виктор Петрович выпрямился, опустил автомат дулом в пол, достал из нагрудного кармана рацию и проговорил:
— Андрей, что там у тебя?
Он держал её у своего лица, зорко вглядываясь в туман. Рация молчала, ответный голос в ней не прозвучал. Немного подождав, Виктор Петрович хотел было повторить свой вопрос, но в этот момент затрещало:
— Всё в порядке у нас! Сдержали их!
— Все целы? Никто не пострадал? — спросил Виктор Петрович.
— Так точно! — раздался голос, перебиваемый треском.
Старый охранник вздохнул, положил рацию в карман, свесил автомат на плечо дулом вниз и обратился к нам:
— Отбились. Но пока не расслабляемся. Ждём.
Студенты молча стояли, смотря на пространство снизу, свободное от мглы и заполненное мёртвыми тушами. Сколько же их было здесь? Я начал считать, и когда дошёл до двадцати, то прекратил. Неприятное было занятие, да и чувство тревоги не отпускало. В любой момент из завесы могли появиться новые. Так мы стояли минут десять, наверное. Часов не было, но я мысленно отсчитывал секунды, отвлекаясь от этого неприятного и лениво ползучего ожидания. Нет ничего хуже этого чувства. В такие моменты, как я думал, человек на самом деле не испытывает ни страха, ни волнения по отношению к чему-либо или кому-либо. Это что-то не пугает его на самом деле, внушает страх именно ожидание встречи с этим. Раньше боялись идти к стоматологу, но боялись не самих стоматологов, а испытывали страх из-за длительного ожидания этой встречи. И нервы в этот промежуток утомительно льющегося времени натягиваются как гитарные струны. А когда приходишь, наконец, к стоматологу, располагаешься под слепящим светом и слышишь ласковый голос, доносящийся из-под марлевой маски, то страх спадает как таковой.
Мы не боялись этих тварей, поначалу лишь испытывали страх. Потом научились с ними бороться, и когда те вновь вылезают из мглы, мы делаем уже привычное для себя. Неидеально, конечно, ибо среди нас мало тех, кто в прошлой жизни держал в своих руках оружие и тем более стрелял, даже по мишеням. Однако справляемся.
Я глянул вниз ещё раз, рассматривая дохлые туши, и только сейчас заметил среди них что-то здоровое, отличающееся от остальных тел своими габаритами. В гуще лежали две твари, которые внешне напоминали собой тигров, но изуродованных, мутировавших, с облезлой наполовину шерстью. Они были такого же размера, как и те, из кого они вышли, но их внешний вид был лишь тенью своих «прародителей». Я почувствовал, что волосы под шапкой встают дыбом.
Прошло ещё минут десять, и тогда Виктор Петрович сказал:
— Всем вольно. Мы…
Договорить он не успел. Из мглы, разносясь повсюду и усиливаясь в многократном количестве, раздался протяжный вой множества голосов. Ужасных, режущих слух, не принадлежащих ни одному нормальному живому существу, которых