Ознакомительный фрагмент
Жар от горна сразу стал нагревать все вокруг, еще сильнее осушая воздух, но при этом вызывая приятную ностальгию. Вот бы в баньку сейчас! Стоп! А что мне мешает позже, на втором уровне, сделать баню?! Решено! Сим бане быть!Когда пламя, как мне казалось, было уже достаточно хорошим, я взял два слитка и закинул их туда. Наблюдая за тем, как они краснеют, я схватил щипцы, а молот всучил Кузнецу. Пускай поработает молотобойцем, полезно, реализует свой физический потенциал.
Выхватив первый слиток, я начал его крутить в разные стороны, а Кузнец тем временем по нему стучал, сплющивая его. Процесс был приятный, ибо не всегда увидишь, как что-то в твоих руках приобретает нужную форму.
За временем следить смысла не было, так что мы просто продолжали работать. Когда стержень, над которым мы трудились, оказался готов, я опустил его в резервуар с водой, чтобы остыл. Потом снова его раскалил, снова несколько ударов по нему, снова охлаждение. Несколько таких циклов придали металлу несколько иные свойства, что были заложены в него изначально. Он стал как минимум прочнее, самое то для стержня.
Дальше достал еще один слиток, начали его просто плющить. Иногда приходилось менять направление ударов самому, ибо, как мне казалось, в некоторых местах заготовка меча была кривоватой. Наконец лист принял нужные мне очертания, однако оказался несколько шире ранее запланированных размеров. Тогда я вложил стержень так, чтобы он с одной стороны несколько выступал, а с другой стороны на такое же расстояние отступал от края.
Пока лист был еще горячим и податливым, я начал его сворачивать вокруг стрежня, после чего эту пока еще нелепую конструкцию снова поместил в горн, чтобы раскалить докрасна. Металл сейчас не должен был перемешаться из-за разной кристаллической решетки, но при этом из-за высоких температур должен был «свариться», неким образом склеиться между собой.
Достав щипцами горящую белым пламенем заготовку, я снова начал ее крутить, а Кузнец тем временем методично бил по ней. Иногда приходилось притормаживать Кузнеца, ибо он входил в некий раж и не замечал, что начинает творить что-то несусветное. То мимо ударит, то ударит туда, куда ему не следовало бить. В общем, чересчур увлекался.
Через некоторое время, когда клинок был почти сформирован, я начал задумываться, а как сделать так, чтобы придать более ровную форму мечу? Правильно! Сначала нужен молоток поменьше, а не вот эта вот громадина, которую и двумя руками сложно удержать, а во-вторых, нужен точильный станок.
— Кузнец! — крикнул я с максимально серьезным видом. — Мы с тобой облажались!
— Мастер? — спросил он у меня, приподняв то место, где у человека должна быть бровь. — Что-то не так?
— Нам нужен молоток поменьше! — ударил я кулаком по наковальне, после чего зашипел от боли.
— Ты знаешь мой родной язык?! — то ли от страха, то ли от удивления отпрыгнул от меня красный ящер, тыча в меня своим когтистым пальцем. — Откуда?!
— О-хо-хо-хо! — сделал я хитрое лицо, смотря на красного исподлобья. — Ты обо мне еще многого не знаешь! Но не суть! Надо быстро сделать молот! Твоя задача сейчас закалять сталь, перекидывая меч то в горн, иногда разогревая его, то в воду. Понятно?
Кивок. А они мне нравятся. Немногословны и весьма исполнительны! Или это просто потому, что они еще не взрослые и им все интересно? Хмм… Как теория сойдет, но нужно будет подтвердить это на практике. Либо просто в подчиненных сразу заложена программа повиновения…
Все же смысл копаться в особенностях игры, если я не знаю, какая основа в нее заложена? В любом случае, если железо работает, как говорил мне отец в детстве, не фиг туда совать руки. Работает — не трогай! Так что ну и фиг с особенностями системы взаимоотношений с подчиненными — подчиняются, выполняют команды, уже хорошо.
Взяв очередной слиток, я закинул его в горн и уже сам начал раздувать пламя. Не знаю почему, но создать молот мне хотелось самому, вот что-то подсказывало, что именно надо сделать все самому, чтобы даже Кузнец мне не помогал. Пускай закаляет меч, может, долгое время в пламени придаст металлу какие-нибудь свойства интересные.
Когда заготовка буквально засияла белизной, я выхватил из рук Кузнеца щипцы и вытащил ее на наковальню. Попытавшись поднять молот, понял, что поднять его могу, а вот работать им нормально не выйдет.
Быстро метнувшись на кухню, я с некоторым отвращением съел еще кусок мяса, но, что меня сильно удивило, остывшим он мне показался в разы вкуснее. Игровые особенности порой поражают, но приятно удивляют. Проследив, чтобы баф появился, взглянул на него повнимательнее.
— Да ну на фиг? Серьезно? Просто из-за того, что мясо остыло? — вслух спросил я у пустоты.
Теперь прирост характеристик составлял не пятьдесят процентов, а целых семьдесят пять, что делало меня каким-то суперменом на моем уровне развития. Интересно, а щелбаном я сколько здоровья сносить буду? Надо будет ради забавы как-нибудь проверить!
Вернувшись в кузницу, я схватил молот одной рукой и спокойно помахал им в разные стороны. А ничего себе такой эффект, мне нравится! Вот бы и в жизни было так, съел чудо-мясо, держи больше силы, съел чудо-травку, вот тебе море воображения для творения всякой всячины. Хотя чудо-травка есть, запрещенная законом. Не пробовал и не советую.
Что там я хотел сделать? Ах да, точно, молот поменьше! Прежде чем сделать сам молот, надо сделать для него рукоять, значит, снова надо крутить в руках кусок металла, делая из него стержень.
Снова пошла методичная работа, снова звук удара отдавался в моих ушах, ну и временами печальные вздохи Кузнеца, у которого я отнял щипцы, чтобы перекладывать в разные стороны слиток, постепенно принимающий нужную мне форму.
Когда стержень был готов, он также прошел через циклы нагревания и охлаждения, чтобы стать прочнее. Приятно было наблюдать, как круглый стержень сначала нагревался с краев, а потом начинал пылать изнутри. А потом, словно это была песня для моих ушей, звук шипящей воды наполнял пространство вокруг, когда стержень опускался в воду.
После десяти циклов закалки, которые могли оказаться лишними, я оставил стержень в воде, после чего закинул очередной слиток в горн и начал его нагревать. И опять сначала он краснел по бокам, а потом словно пылал изнутри.
Достав заготовку из горна, я начал постепенно превращать его в параллелепипед, потом, когда заготовка была почти готова, бросил ее в воду, потом снова в горн,