– То есть, «концепция изменилась»: теперь мы должны спасти мир? – шевельнул бровью Чацкий.
– Ну, судя по тому, что он там болтал, мы его больше не интересуем, и он нас отпустит, при условии, что мы не будем мешать его плану и просто смиримся с происходящим. Но мы же не смиримся? – обвёл взглядом присутствующих Тёркин.
По «сейвруму» пронеслись нестройные возгласы поддержки.
– Тогда возвращаемся к прежнему вопросу: как от него избавиться?
– Он сказал, что, если нет магии, они не могут питаться, – вспомнил Кирсанов. – Когда они касаются нас, они, похоже, усиливаются.
– Значит, нужно лишить себя магии, – решительно предложил Малыш.
– Каким образом? – поинтересовался Чичиков.
– Пусть ожерелье впитает, или как-нибудь ещё! – поморщился Некромант, хотя, судя по выражению лица мужчины, его силы и так были уже на исходе.
– Супер план – «или как-нибудь ещё». Так мы можем хоть что-то, а без сил? – язвительно заметил Кирсанов.
– Мы – это не наши силы. Мы – это их горящие идеи. Это их переживания и восприятие мира, – возразил Павлу Петровичу Тёркин. – А вот то, что там, за дверью, это те, кто хочет, чтобы никаких идей больше не было.
– Меньше патетики, господа, – вклинился в разговор Женя. – Нам нужно отнять у Чёрного Человека шкатулку. Видимо, пока что придётся покинуть музей.
– Кстати, господин Онегин, а с чего вы вообще решили, что для того, чтобы ожерелье исполнило желание, нужно предложить ему что-нибудь взамен? За все те годы, что Тень пичкал нас сказками о его силе, о таком условии никогда не шло речи.
Евгений растерянно пожал плечами.
– Да я как-то и сам не знаю, откровенно говоря… Наверное, я слишком много смотрел «Стального алхимика»: если хочешь получить что-то стоящее, нужно предложить что-то равноценное взамен…
– Яс-с-сно… – задумчиво протянул Кирсанов.
– Паша, как там твой горемычный тёзка? – вдруг поинтересовался у Павла Петровича Василий.
– Слаб ещё, – отозвался Кирсанов, бегло взглянув на Чичикова. – Меня настораживает, что Тень не применяет свои кошмары… Что-то изменилось. А ещё он ведь в таком виде никогда не был. Всё время в цилиндре, а теперь в балахоне, раньше постоянно язвил, а сейчас особо нет. А может, это вообще не наш Чёрный Человек?
– Стой, ты усложняешь, – сходу отмёл такое умозаключение Онегин. – Он же сказал, что не собирается нас убивать, потому что он и так уже всё сделал. А ещё он говорил про какую-то большую жатву. Что это, по-вашему, может быть? Война? Голод? Чума?
– В общем, что-то, что затронет вообще всех… – подвёл итог Герасим.
Какое-то время все переваривали эту мысль, потом Онегин продолжил:
– Вася, ребята, во время боя кто-то ещё заметил что-нибудь странное?
Мужчины покачали головой.
– Д… да… эти не тянули ко мне руки… – подала голос Мэл. – Не знаю, связано ли это с тем, что он… он там сказал…
– Или с тем, что у тебя нет и не может быть никаких сверхспособностей, – высказал своё предположение Кирсанов. – У меня есть одна мысль. Возможно, ты их не интересуешь и у тебя, как у человека, получится отсюда выйти.
– И что мне с этим делать? – с горьким вздохом спросила Мэл.
– Полагаю, предотвратить неизбежное у нас не получится, но есть кое-что, что мне не даёт покоя. Но мы можем сообщить остальным. Возможно, узнав правду, они также захотят выступить против Чёрного Человека, – пробормотал Тёркин.
Евгений Онегин кивнул.
– А кто у нас «остальные»? Павел Петрович говорил: Мери и Карамазов решили выйти из игры. Каренина, правда, без способностей, но тоже жива, – проговорил Стрелок, вспоминая, что у Бендера в записной книжке был указан номер «Анна без шеи».
– Вот так сюрприз! – улыбнулся Павел Петрович. – Не думаю, что после всего случившегося госпожа Каренина готова будет выйти на связь, но я знаю, что ей и Княжне точно от него досталось. Так что они помогут.
– Как? – непонимающе посмотрела на него Мэл. – Их совсем мало.
– Возможно, не в России. Возможно, по ту сторону границы кто-то есть, – предположил Онегин. – Можно попытаться разыскать их и предупредить. Предупредить и предотвратить то, что готовится.
– Есть «мстители», а мы будем «предотвратители», – попытался добавить немного юмора в беседу Тёркин. – Но идея дельная чуть более, чем полностью. А если без шуток, то пускай Саша сейчас сливает свои силы в ожерелье, а затем берёт Мэл, и они отсюда уходят. Как люди.
– Что? – Мэл была в растерянности. – Но если Женю…
Онегин ногтем уколол обожжённую ладонь и поморщился.
– С того момента, как я потерял силы, полагаю, и наша связь тоже исчезла. А значит, моя смерть тебе больше не угрожает.
Маше нечего было возразить. Зато активно завозмущался Чацкий:
– Спасти Мэл – это хорошо, но я вернусь сюда, к вам.
– Да, вернёшься, – кивнул Василий. – Ожерелье дай сюда!
Чацкий протянул Солдату артефакт, который тускло светился в темноте. Вася принял предмет и ещё долго вглядывался в центральный рубин, вспоминая, с каким трудом его пришлось доставать, а затем улыбнулся.
– Я хочу, чтобы Александр Чацкий стал обычным человеком, без своих сил, а взамен – возьми мои! – твёрдо произнёс Солдат.
На миг Чацкому обожгло горло, словно он глотнул кипящего масла. А Тёркин стоически держал ожерелье, пока по его пальцам стекала кровь. Он сел на корточки перед Чичиковым и молча протянул тому ожерелье. Некромант принял его.
– Вася, зачем, заче-е-е-е-ем… – Александр плакал.
– Этого хотел Родион, – отрезал Тёркин. – Забирай Машу, и уходите отсюда. А мы расчистим для вас путь.
– Каким способом?! – взревел Малыш.
– Божьим словом и пистолетом, – твёрдо произнёс Онегин. – Муму и Некромант останутся здесь, вместе с ожерельем.
Тёркин потянулся.
– Разделимся. Паша, который теперь наш, Женя и я будем первым рубежом. Если нас не станет… когда нас не станет, сдерживать натиск придётся Герасиму. Я надеюсь, Некромант успеет хоть чуть-чуть восстановиться. Муму, если мы все здесь погибнем, вместе уничтожьте ожерелье. Попробуйте пожелать, чтобы оно исчезло. Возможно, так мы ослабим Чёрного Человека хотя бы ненадолго. Возражения?
Ответом была