– Не отпущу. Учитель, не злитесь на меня, я был неправ.
Сколько раз он уже это слышал!
Шэнь Цинцю лишь отмахнулся: поди прочь. Пора убираться отсюда, ведь Незрячие остовы уже наступают со всех направлений, а они всё ещё торчат тут. Однако вместо того, чтобы последовать этому немому приказу, Ло Бинхэ прилип к учителю, что твоя тянучка[57]:
– Почему учитель не бьёт меня? Можете ударить меня, если это поможет вам выместить гнев!
«Кто-нибудь, скорее, тут буйный мазохист – заприте его где-нибудь, что ли…»
Как бы ни торопился Шэнь Цинцю, Ло Бинхэ так и продолжал тащиться за ним, не желая отцепиться. Теперь достаточно хорошо знакомый с его тактикой, Шэнь Цинцю уяснил, что пряник действует на его ученика куда доходчивее кнута, а потому, наконец сдавшись, ответил:
– Вечно ты так: рыдаешь, признавая свои ошибки, а потом опять берёшься за старое – тебя разве что могила исправит. Какой во всём этом смысл?
– Ну а если я всё же исправлюсь? – В голосе Ло Бинхэ послышались слёзы. – Учитель, не бросайте меня!
Видя, в какое плачевное состояние в одночасье пришёл его грозный ученик, Шэнь Цинцю ощутил необоримое желание отвесить ему пару добрых затрещин – его удержало лишь соображение, что Ло Бинхэ без того крепко приложили по голове. Вроде с его педагогическими методами было всё в порядке – как же он умудрился взрастить такого нытика? Ло Бинхэ, воплощённый владыка демонов собственной персоной, висит на его рукаве и воет белугой; расскажи – никто не поверит!
Даже Нин Инъин никогда не была такой плаксой!
Не в силах это выносить, Шэнь Цинцю в сердцах брякнул:
– Да кто ж тебя бросает-то?
– После того, как я потерял сознание, я всё ещё продолжал смутно сознавать себя, – поведал Ло Бинхэ, – и потому прилагал все усилия, чтобы очнуться. Но когда я наконец открыл глаза, то обнаружил, что лежу в гробу, а учитель сгинул неведомо куда. На мгновение я поддался гневу, решив, что учитель вновь меня покинул, – я боялся, что вы предпочли уйти с ними, только бы не оставаться со мной…
Если подумать, проснуться в полном одиночестве, будучи «брошенным» в гробу, и впрямь далеко не предел мечтаний. При этой мысли Шэнь Цинцю смущённо кашлянул.
– То, что я наговорил сейчас, – я это не специально, – продолжал каяться Ло Бинхэ. – Не знаю, как у меня это вообще вырвалось, я вовсе ничего такого и не думал, просто перед учителем я не в силах себя сдерживать. Я понимаю, что веду себя недостойным образом, теряя лицо, но учитель на самом деле не оставил меня и защищал всё это время, и это не привиделось мне во сне – я так счастлив…
Ну и кто теперь теряет лицо?
Два взрослых мужика сплелись в сопящий и всхлипывающий клубок – один не лучше другого!
Видимо, Ло Бинхэ и впрямь был вне себя от восторга, поскольку, не в силах придумать что-либо поцветистее, продолжал как заведённый повторять одно и то же – как он рад и как он счастлив, – пока лицо Шэнь Цинцю не начало подёргиваться. Потирая висок, он глубоко вздохнул.
Ну ладно. Это не первый раз: если верить словам Мэнмо, он теперь всё время так себя ведёт, то и дело переключаясь с образа ужасающего тёмного властелина на терзающего носовой платок за твоей спиной безутешного ребёнка. Ну что с ним поделаешь?
Если подумать, сам Шэнь Цинцю вёл себя немногим лучше – только что из-за пустячного недопонимания вспылил под стать своему несчастному, погрязшему в психопатии ученику – разве это достойно старейшины?
Выровняв дыхание, Шэнь Цинцю спросил:
– С тобой точно всё в порядке?
– В полном, – с готовностью закивал Ло Бинхэ.
Ну и как это возможно после столь сильного жара? Не доверяя словам ученика, Шэнь Цинцю вновь потянулся к его лбу, однако кожа была прохладной и гладкой на ощупь. Удовлетворившись этим, он хотел было отнять руку, но Ло Бинхэ накрыл его ладонь своей, глаза засияли из-под их скрещённых пальцев.
Это выражение лица было до боли знакомо Шэнь Цинцю: именно так, радостно блея, день за днём мирно щипала травку на пике Цинцзин его маленькая белая овечка, отрада его глаз[58] Ло Бинхэ.
Под этим пристальным взглядом щеки Шэнь Цинцю поневоле заалели, но он не мог позволить себе вырвать руку силой – сделать подобное с размякшим от счастья Ло Бинхэ было бы всё равно что надавать ему пощёчин, так что вместо этого он возобновил расспросы:
– Точно в порядке? Голова не кружится? Духовная и демоническая энергии в равновесии и циркулируют нормально?
– Да, абсолютно, – с готовностью отвечал Ло Бинхэ. – Лучше, чем когда-либо прежде.
За разговором они зашли в одну из погребальных камер в восточном крыле Гробницы непревзойдённых. Вытащив меч из ножен, Ло Бинхэ наискось рубанул по преграждающему вход экрану[59], проделав угольно-чёрный проход в ткани пространства. Похоже, он успел не только чудесным образом исцелить сломанную руку и охромевшую ногу, но и отмыться от крови, а также добиться беспрекословного подчинения от непокорного Синьмо. Что и говорить, читер есть читер, а главный герой есть главный герой, тут удивляться не приходится. Никак не прокомментировав открытие портала, Шэнь Цинцю лишь махнул рукой в его сторону: идём, мол, – и первым шагнул в разрыв.
Выйдя на солнечный свет за стенами гробницы, Ло Бинхэ тотчас протянул руку, чтобы поддержать учителя.
По правде говоря, и впрямь немало воды утекло с тех пор, как они в последний раз общались столь же мирно.
Подавив невольный вздох сожаления, Шэнь Цинцю украдкой бросил взгляд на ученика. Тот и в самом деле прямо-таки лучился довольством и бодростью. Видимо, он и впрямь чувствовал себя «лучше, чем когда-либо». Подумать только, он положил свою жизнь на то, чтобы защитить ученика, – а тому всё нипочём. Складывалось впечатление, что Ло Бинхэ, мирно посапывая, между делом продлил платную подписку на свой читерский софт (машет ручкой).
– Вот только помимо того, что я слышал, как учитель плакал…
– Гм? Кто это плакал? – краешком губ улыбнулся Шэнь Цинцю.
– Когда я услышал чей-то плач, – моментально поправился Ло Бинхэ, – меня охватило странное чувство…
Эти слова вновь заставили Шэнь Цинцю слегка встревожиться: быть может, те удары по голове всё же не прошли бесследно?
– Что за чувство? – мягко спросил он.
– …Не могу сказать, – покачал головой Ло Бинхэ.
– У тебя что-то заболело?
– Нет, не заболело, скорее…
Так и не закончив фразу, он в замешательстве опустил взгляд на нижнюю половину собственного тела.
Шэнь Цинцю