А вот Светлые, эти буквально помешаны на всяких «финансовых подушках безопасности». Я доподлинно знаю, у каждого Архангела имеется парочка счетов в одном крайне специфическом банке. Особенность банка в том, что с ним никогда ничего не происходит и не произойдёт. Даже если на земле наступит конец света, если случится апокалипсис, именно этот банк останется цел и невредим. Будет возвышаться своим ультра современным зданием в десяток этажей над руинами цивилизации.
Потому как за ним приглядывают все Архангелы сразу. Считается, что денежные потоки, которые проходят через счета Светлых, предназначены для помощи страждущим. Не всем, конечно. В общем, там своя, сложная экономическая политика. Да и не об этом сейчас речь.
— Так… Товарищи, опера… — майор окинула суровым взглядом всех присутствующих.
Всех, кроме меня. Я по-прежнему стоял за ее спиной. Возможно, причина в этом. А возможно, она просто с первых же минут меня не взлюбила. Что тоже вполне оправдано.
Блондинка сама может не осознавать природы своей неприязни. Как говорят люди, кровь не водица. Поэтому ее частично ангельское нутро могло просто-напросто взбунтоваться рядом с моим Флёром. Сложные психологические взаимоотношения света и тьмы.
— А где Толик, кстати? — Спросила девица и голос ее стал еще более суровым.
То есть, помимо троицы, сидящей сейчас в кабинете, имеется ещё какой-то Толик. Его имя майор произнесла с интонацией, будто там не Анатолий, а именно Толик. Обычно так говорят о тех, кто приносит кофе и бегает в булочную за пончиками.
Интересно, а у нас буду пончики? Много раз видел в сериалах, как полицейские постоянно едят пончики. Правда, сериалы были зарубежные, но должно же быть что-то объединяющее между всеми служителями закона.
— Мария Семеновна, — Петрович покачал головой с осуждением и даже легонько прищелкнул языком. Мол, ну как же так, как же так… — Отдыхать вам надо. Толик по вашему распоряжению находится сейчас с выездной группой в лесу, где нашли тело девушки. Он, собственно говоря, и позвонил мне оттуда, сказал про документы. Я пробил имя, фамилию. Все совпадает.
Майор помолчала секунду, а потом голосом, не сулившим ничего хорошего, спросила:
— То есть, ты хочешь сказать, что из всех сотрудников уголовного розыска: двух старших лейтенантов, которые шатаются без дела, провоцируя драку со стажёром, и капитана, который, на секундочку, является старшим опером, никто больше не смог отправиться на место преступления, кроме самого молодого и неопытного?
— Маш… — Начал было Петрович, но потом быстро зыркнул на меня и снова вернулся к официальному тону. — Мария Семеновна, там дело — яснее ясного. Девчонка сто процентов поехала с кем-то покататься. Вы же знаете тусовку телевизионщиков. А этот «кто-то» оказался извращенцем и придурком. Девочка погибла от удара острым предметом в глаз…
Я сделал «стойку», услышав очень знакомое описание ситуации. Похоже, речь идёт об особе, которую суккуб использовала в качестве сосуда. Вряд ли кому-то еще прилетела столь необычная смерть.
Вот так неожиданность. Иных годами найти не могут. И даже спустя годы не находят. От тел не остается ничего. А тут, ты погляди, через несколько часов уже обнаружили труп.
Место в лесу, где осталась лежать смертная, вообще не похоже на прогулочный парк. Нужно очень сильно постараться, чтоб «случайно» наткнуться на нее.
— Прости… куда острым предметом? В глаз? — Переспросила майор. — Твою мать… Ну очень хорошо. Нам только маньяка не хватает.
— Так ведь не серия пока, Мария Семеновна. — Подал голос Валера.
Лучше бы он молчал, честное слово.
— Пока? Пока, Лопатин⁈ Знаешь, от тебя было бы гораздо больше толку, если бы ты сейчас не ерунду говорил, а очень сильно молился. Например, чтоб это реально была не серия. Но я тебе точно скажу, даже в момент ссоры, во время драки или чего-то подобного, мало кто будет убивать человека острым предметом в глаз. Да еще — женщину.
— Не поможет. — Снова высказался я из-за плеча блондинки.
В кабинете повисла тишина. Взгляды присутствующих обратились в мою сторону. Блондинка даже повернулась ко мне лицом, наверное, чтоб лишний раз убедиться, насколько я ей не нравлюсь. Просто оно, это лицо, стало еще более раздражённым. Хотя, казалось бы, куда больше.
— Чего не поможет? — Спросила майор ласковым голосом.
Настолько ласковым, что сразу стало понятно, уровень ее неприязни скаканул сразу еще на десяток пунктов вверх.
— Молиться не поможет. — Ответил я, и мне кажется, это было весьма уместное замечание.
Просто лично я знаю, что происходит с призывами к божественной помощи. Три кабинета, под завязку набитые душами-отработчиками, не справляются с количеством обращений. Люди молятся при каждом удобном и не очень случае. Иногда просят о таком, что только диву даешься.
— Шутим. — Констатировала блондинка после секундой паузы. Хотя я, между прочим, совсем не шутил. — Наверное, богатые действительно отличаются от остальных. Вы, наверное, на самом деле другие. Все люди произошли от обезьян, а вас, похоже, выплюнула особо ядовитая гремучая змея. Потому что обезьяны, они хоть полезные, а вы…
Майор медленно, оценивающе осмотрела меня сверху вниз, а потом обратно, снизу вверх. Ее фраза осталась многозначительно незаконченной, но судя по всему, там точно не предполагалось ничего приятного.
— Познакомьтесь, кстати. — Девица резко повернулась к подчинённым и широким жестом указала на меня. — Наш новый стажер, Антон Сергеевич Забелин. Я вам вчера о нём говорила. Вот Лопатин и Лифанов, к примеру, уже с ним знакомы. Да, товарищи старшие лейтенанты?
Валера вместе с Геннадием промолчали, но засопели при этом особо недовольно.
— Так вот, Антон Сергеевич, я вам сейчас кое-что объясню. — Майор резко перешла на «вы». Я, конечно, не особо разбираюсь в человеческой психологии, но сдается мне, это — плохой признак, — Меня не спрашивали, хочу ли я себе стажёра и нужен ли он мне. Уж тем более, такой как вы. Поэтому скажу сразу, честно и откровенно. Ваша доне́льзя самодовольная физиономия меня очень раздражает. Пять минут вы были похожи на человека, когда молча шли за мной. А сейчас выправили ситуацию и показали себя высококлассным мудаком, что в принципе соответствует той информации, которую я о вас слышала. У нас — труп девушки, молодой. Убитой весьма специфическим образом. Хотя достаточно того, что