Повернувшись к сигнальщикам, Эдуард Николаевич коротко приказал, прекрасно понимая, что выбора у него нет — «калека» просто не в состоянии бегать, «Севастополь» потому менее ценный корабль, чем «Полтава»:
— Поднять сигнал! 'Полтаве без промедления уходить в залив, маневрировать на выходе из фарватера!
Отдав приказ, контр-адмирал Щенснович с напряжением смотрел на строй наваливающихся вражеских броненосцев, которые быстро сокращали дистанцию и усилили артиллерийский огонь, осыпая «Севастополь» снарядами. И недолго думая подошел к штурвалу, встав рядом с квартирмейстером — не раз бывал в здешних водах на катере, изучая остров на котором еще китайцы пытались построить береговую батарею. Но они не успели, а русские по своему обыкновению — запоздали…
Затопленная в Порт-Артуре «Полтава» стала трофеем японского флота, а «Севастополь», самый тихоходный корабль эскадры решился на прорыв декабрьской ночью — у Эссена доставало храбрости в отличие от потерявших веру адмиралов. И когда броненосец торпедировали на внешнем рейде, он упорно не хотел тонуть, пришлось открыть кингстоны…
Глава 21
— В «Севастополь» торпедой попали, ваше превосходительство! «Полтава» на фарватер отошла, оттуда стреляет!
Матусевич поморщился — понятно, что видеть гибель собственного броненосцы не очень приятно, но нужно все же нервы держать в «узде». И не ему объяснять всем, что такую потерю он допускал, оставляя японцам возможность надеяться на победу не только в бою с русскими броненосцами, но и цепляться за иллюзию возможности прорваться в Талиенванский залив, и там устроить бойню оставшимся русским кораблям.
На это и была сделана ставка, что именно к Дальнему командующий Объединенным Флотом Хейхатиро Того отправит свои миноносцы, а там им уже подготовлена «горячая» встреча, в виде достаточно серьезного отряда легких сил эскадры. В него вошли канонерская лодка «Гиляк, с опытными комендорами, и еще две канонерки, обычные небольшие пароходы, наскоро вооруженные парой 'убойных» для любого миноносца 120 мм орудий. В память погибших канонерок их назвали «Сивуч» и «Кореец». А еще имелись минные крейсера «Всадник» и «Гайдамак», оставшихся без торпедных аппаратов, но с установленными вместо шести 47 мм орудий пятью 75 мм противоминными пушками — вполне достаточная для потопления даже большого миноносца артиллерийская мощь. Имелись также три «сокола» что могли передвигаться, а отнюдь не «бегать» — машины на них, несмотря на бесконечный ремонт, работали просто отвратно, порт-артурская сборка все же, а там брак при строительстве стал «притчей во языцех». Главным блюдом «десерта» являлся наскоро освоенный русской командой японский авизо, превратившийся в формально бронепалубный крейсер «Боярин», предшественник которого здесь зимой подорвался на минах и лежит на дне.
— Что же там происходит, прах подери⁈
Николай Александрович с мостика, пристально смотря в мощную оптику бинокля, пытался разобраться, что происходит у главного острова в Талиенванском заливе. Однако мешали броненосцы Того, что крутились рядом с ним, дымя трубами — именно пелена дыма и мешала рассмотреть происходящее. Но ясно одно — японцы не пошли устраивать «второй Абукир», а жаль — с подходом трех броненосцев ловушка бы и захлопнулась. Англичане может быть и рискнули, у них броненосцев много, но Того не стал — у него вообще шесть кораблей осталось, еще два в ремонте, и пара интернированных, но «Фудзи» с «Ниссиным» можно не считать, они стоят в Вей-Хай-Вее.
— Четверть часа такого хода, и уже можем стрелять, ваше превосходительство. А там уже видно будет, что происходит. Но если бы «Севастополь» утонул, то по нему сейчас бы не стреляли.
Вирен как всегда соблюдал спокойствие, и говорил рассудительно, хотя по чуть побледневшему лицу было видно, что переживает. Возможная гибель даже самого тихоходного броненосца эскадры добавляла не «ложку дегтя», а целое ведро в пресловутую «бочку меда». Ведь, по сути, состоится «размен» настоящего броненосца на один броненосный и малый крейсера, по водоизмещению так примерно и выходит.
— Неприятельские броненосцы уходят в море, и как-то по-английски, не попрощавшись с нами, — зло произнес Николай Александрович, видя, что отряд того описал полукруг, и дымя всеми трубами стал уходить к осту.
— Ваше превосходительство, а вон и мачты и кончики труб «Севастополя» из-за сопки торчат. Не зря Щенснович все прошлое лето лоции просил уточнить и глубины промерить. Сдается мне, что он торпедированный броненосец на камни у острова посадил, вот потому японцы и стреляли. И вовремя — как раз отлив только начался, он на высокой воде прошел, тут разница в четыре фута выходит, и в восемь футов максимально между уровнями утреннего отлива и полуденного прилива.
Матусевич присмотрелся, и ведь верно — броненосец настолько близко подошел к берегу, что слился с ним. Дно ведь даже на мелководье неровное, есть глубокие выемки, вот в одну из таких, видимо, броненосец благодаря высокой воде и зашел, имея счастливые семь футов под килем. А это означает, что в отлив корабль просто усядется днищем, и можно будет наскоро заделать пролом от торпедного взрыва. Но выглядел «Севастополь» страшно — крепко броненосцу досталось от японцев. На палубе суета, команда пожары тушила, сам корабль осел по середину верхнего броневого пояса, чудом дошел, и то благодаря приливу.
— Идем в Дальний, Роберт Николаевич, вряд ли японцы вернутся. Но на всякий случай к походу и бою держать эскадру в готовности. Но зайти в залив нам надобно — еще идет штурм, и приход наших броненосцев произведет на японские войска должное впечатление…
…Тело ломила невероятная усталость, ныли искалеченные пальцы — в начале войны в одной из первых стычек между миноносцами Матусевич получил болезненное ранение в ладонь. За окном вечерело, но в «китайском городе» пожары уже отбушевали, и большую здесь пользу принес короткий ливень, таких на дню несколько раз было несколько — август в южной Маньчжурии вышел дождливым, к счастью местных селян. Потому японцы с некоторым замедлением перебросили дивизии к нангалинским позициям, грунтовые дороги порядком раскисли. Но теперь это не играло роли — судя по полученной радиограмме, дивизия генерала Кондратенко через два дня одной бригадой перейдет в наступление, стремясь выйти к бухте десяти кораблей. И охватит этим маневром полки 1-й японской дивизии, что одновременно попытались этим утром лихой атакой овладеть рядом ключевых позиций «восточного сектора» и ворваться в Порт-Артур. Ничего не