— Раненых увезли? — спрашиваю дядьку, а за спиной раздаётся новая команда Дунина.
— Да, государь. Уже отбыли и телеги до пушкарей доберутся едва ли не раньше нас.
Это хорошо! Нельзя бросать своих, даже мёртвых по возможности нужно уносить с поля боя, дабы похоронить по-человечески.
— Осечка, мать её! Бросайте следующую! — снова раздались приказы Ивана.
На этот раз грохнуло так сильно, что некоторые кони встали на дыбы, и испуганно заржали. Кто-то упал на землю, другие громко выматерились. В общем, хаос в чистом виде. Зато новые вопли раненых басурман примирили народ с небольшим дискомфортом.
— Уходим! — звучит новая команда, и мы направляемся в сторону артиллеристов.
— Хорошо мы разозлили поганых! Почитай, половина орды уже бросилась вплавь. Думали нас числом задавить, — Дунин уже оказался рядом и делился впечатлениями.
Обычно Иван ведёт себя сдержанно. А сейчас просто сияет от счастья. Вот не любит человек степняков, и мало кто его осудит.
* * *
— Не успеваем! — командир начинает останавливаться, а следом весь отряд, — Людей князя настигают, надо помочь. Государь, отправляйся с рындами и пятёркой охраны к пушкарям. Мы сами…
— Ещё чего! Приказывай, полковник, пока время не упущено, — восклицаю посмурневшему поляку.
Тот долго не думал, и наш отряд быстро развернулся, устремившись в сторону людей Кольцова-Мосальского, которых настигал авангард татар. Нормальных проходов к засаде здесь мало. Поэтому русские воины были ограничены в манёвре, уводя басурман за собой по извилистому пути.
Конечно, нас заметили, но было слишком поздно. Для врага, конечно. Никогда не думал, что удар тяжёлой кавалерии настолько страшен. Наш отряд с грохотом вклинился в толпу степняков, попытавшихся перестроиться. Снова раздались крики боли умирающих людей и коней, а также звон клинков. Через пару минут рявкнул ружейный залп, вызвавший новую порцию визгов поганых. Позже я узнал, что не растерявшийся Кольцов-Мосальский сумел перестроить свой отряд, зашёл противнику во фланг и сделал несколько залпов из наличного огнестрела.
В этой сшибке я даже саблей махнуть не успел, настолько яростно воины врубились в толпу татар. Тут ещё подоспевший залп людей князя. Естественно, меня окружали со всех сторон рынды и охрана, но ведь это сражение. Всякое может произойти.
Тут раздался рык Дунины, с трудом удалось понять, что он приказывает атаковать новую группу басурман. Кто же против? Постепенно меня поглотил азарт битвы, и куда-то пропал даже намёк на инстинкт самосохранения.
Разобравшись с преследователями, мы врубились в следующие порядки неприятеля. А вот здесь пригодился год тренировок и прошлые навыки Феди, бывшего отличным наездником. Фехтованием молодой царь тоже не пренебрегал.
Вокруг пыль, гам, крики, ржание, одиночные выстрелы и вдруг передо мной появляется всадник, оскалившийся, будто хищник. Басурманин делает богатырский замах, а я машинально тычу его саблей в рожу. Получилось удачно, клинок прошёл насквозь, а обратным движением почти снёс голову, повисшую на левом плече татарина. Но мне не до рассматривания поверженных врагов. Далее я действовал как машина, без остановки работая саблей, войдя в смертельный ритм. Взмах. Удар. Взмах, обманное движение. Удар. Взмах, клинок врага со звоном отскакивает от наплечника. Не успеваю ударить в ответ, как находящийся справа Апраксин срубает басурманина.
Постепенно пришло понимание, что мы увязли в плотных рядах противника. Хотя сила с выучкой на нашей стороне, но и враг гораздо сильнее недавно уничтоженного отряда. Мелькнула мысль, что перед нами какие-то странные татары. Эти больше похожи на кавказцев или турок, да и вместо халатов с кожаными куртками, на них неплохие доспехи. Князь вроде говорил про черкесов? Только думать бою вредно, вот и меня чуть не достали. Снова помог рында, на этот раз успел Голицын.
Вдруг раздался новый залп, насколько я понял, князь пытался помешать противнику обстреливать нас из луков. Пару раз достало и меня. Один раз что-то чиркнуло по навершию шлема, едва не сбив его, отозвавшись болью в шее. Затем мне чуть не выбило левое плечо, и я в который раз поблагодарил Савву. Странно, но мне показалось, что удар пришёлся со спины или сбоку. Но впереди показался новый враг, и я откинул все мысли в сторону. Ещё и татарин смог меня удивить. Обменявшись ударами, сразу пришло понимание, что воин — хороший рубака, ещё и скакуном управляет мастерски. Бейся мы на дуэли, то Федю порубили на капусту. Только здесь жуткая свалка и личные навыки бойца нивелируются обстановкой. Ну и я не растерялся, быстро вытащил пистолет и разрядил его в скорчившее презрительную гримасу лицо. Какой эстет! Он чего, возомнил себя на рыцарском поединке? Убираю разряженный ствол, достаю второй и сшибаю басурманина, подобравшегося к беззащитному боку Гаврилова. Глава разведчиков ошалело посмотрел на меня, но я уже занялся следующим врагом.
Громко прозвучал горн, временно заглушившего шум битвы.
— Уходим! — рёв Дунина пронёсся над всем полем, — У кого заряжены пистоли десять шагов назад и разворачиваемся! Прикрываем раненных.
Подчиняюсь команде поляка, не знаю, как насчёт десяти шагов, всё-таки я верхом, но метров на двадцать мы отошли. Разворачиваюсь, и по команде мы даём залп в толпу татар. Мельком обращаю внимание на поляну, усеянную телами людей и лошадей. Кто-то ещё шевелится, иные издают крики боли, а один раненый конь безуспешно пытается встать, а издаваемые им звуки похожи на плачь ребёнка. Жутко!
— Назад! — приказ Ивана выводит меня из ступора, да и кто-то схватил меня за плечо, заорав, — Государь, надо уходить.
Оно и правильно. Из зарослей начали появляться всё новые толпы татар. Теперь уже нас могут просто перебить, задавив силой.
Далее я наблюдал за происходящим, будто со стороны. Вот отряд несётся в сторону засады. Хрипят измученные лошади, звенит амуниция, топот десятков копыт сливается в единый гул, а я пытаюсь нормально дышать, отхаркивая вездесущую пыль. Надо продержаться ещё немного и взобраться на небольшой пригорок, где окопалась наша артиллерия.
Следующий кадр — это крики радости людей, только что избежавших смерти. Смотрю в грязные и окровавленные, но счастливые лица, и сам не могу сдержать улыбки. Наверняка я сейчас выгляжу жутко, ещё и этот оскал, сковавший лицевые мышцы. Главное — не паниковать и не истерить. Теперь мне понятно, что