И вообще-то теперь это мои ужасы! Так что вперед!
Он поставил фонарь на землю и сосредоточился обратно на цветной оплетке.
Это совсем как подарок разворачивать, промелькнуло у него в голове… Очень особенный такой, редкий подарок.
И он протянул вперед обе руки.
Пальцы нащупали переплетения силы и сами собою задвигались, распутывая их, отпирая замки. Едва слышное призрачное бормотанье вернулось, нарастая, накатывая, набирая мощи, пока слова не хлынули ему в голову, не прыгнули на язык; и он выдернул руки из мешанины лент и отступил на три шага, выкрикнув во весь голос:
– Кватад! Меларт! Дейстард!
Глыба содрогнулась до основания и развалилась, обломки смело куда-то в лежащую впереди тьму. Кажется, такое заклинание куда труднее наложить, чем снять. Такую силищу еще надо откуда-то взять, пригнать откуда-то и связать… Его же усилия свелись, скажем так, к определению способа, как половчее выдернуть пробку из ванны.
Последовавший за тем грохот звучал так долго, катаясь эхом и эхом эха по всему замку, вверху и внизу, что Пол невольно задумался, каких же размеров должны быть лежащие за камнем пещеры?
Он поднял с земли фонарь, прикрыл рукавом все, чем люди дышат, и, сощурившись, стал ждать, пока стихнет треск барабанящей о породу щебенки. Потом осторожно двинулся вперед, перелезая через останки расколовшегося на части монолита.
Он очутился в обширном подземном зале.
Фонаря решительно не хватало, чтобы как следует оценить размеры или содержимое подземелья, но тут новый интересный режим зрения засек какое-то невероятное скопление светящихся лент, больше похожее на перепутанный клубок разноцветных резинок диаметром больше человеческого роста.
Клубок мирно покоился на полу слева. Отдельные нити выходили из него и тянулись во всех направлениях. Бог ты мой, да на создание каждого такого заклинания наверняка ушли столетия! А ведь потом еще нужно связать их друг с другом в этом общем центре, который… Стоп, нет. Подобные вещи делаются не так, а совсем даже наоборот… Систему он пока не понимал, зато, кажется, догадался, как ее разрушить.
Озарения – дело такое! Перед его новыми умениями клубку не устоять – не устояла же дверь!
Правда, возникает другой вопрос: сможет ли он совладать с тем, что освободит? Какой-то добрый человек потратил уйму времени и сил, собирая этот… механизм. Не мешало бы хоть оглядеться по сторонам, прежде чем кидаться его кромсать.
Он поднял фонарь повыше.
И, пожалуй что, правильно сделал.
Драконы.
Драконы, драконы и еще драконы… Акры драконов и прочих фантастических тварей простирались вокруг, докуда хватало слабого фонарного света и гораздо дальше. Одновременно он увидел их и на другом плане: к каждому тянулась одна из нитей головного заклятия.
Отлично.
И что мы, интересно, скажем дракону?
Как их вообще контролируют?
Да, разбудить хотя бы один такой дремлющий ужас…
Который наверняка к тому же проснется голодным!
Пол начал тихо пятиться назад.
Так, быстро, но с достоинством выбираемся отсюда и забудем поскорее эту часть семейного наследия. В прошлом род Рондовалей, видать, выводил парней покрепче.
Уже отворачиваясь, он вдруг заметил одно зеленое волоконце, не похожее на остальные: цвет у него был потемнее, а размер – потолще.
Прямо-таки раза в два толще прочих! И к чему, интересно, оно привязано с другого конца?
Все зазеркальные края, о которых он в жизни читал или вызывал к жизни в песне, все фантазийные миры, которые он ваял сам или по которым странствовал в детских снах, вдруг взмыли и распахнулись перед ним, и в следующий миг Пол Детсон уже твердо знал, что не покинет этого места, не разузнав сначала, к какому сокровищу тянутся эти могучие чары.
И он действительно пошел вдоль зеленой ленты, лавируя меж спящих исполинов и отвращая время от времени не только лишь стопы свои, но и очи – от увиденного.
В какой-то момент он, не сдержавшись, протянул руку и погладил полыхающую ленту, и тотчас же у него в голове гулким хрустальным колокольчиком прозвучало два слова: «Лунный Птах», – и растаяло дальним эхом, и он уже знал, что это имя создания, к которому ведет его нить.
– Лунный Птах, – прошептал он, все еще чувствуя в пальцах ток волшебства.
Я слышу тебя, повелитель, – сказали во тьме, – сквозь тенета жизней и снов. Мы снова станем с тобой бороздить небеса, как в былые дни?
Я не тот лорд, которого ты некогда знал, и в Рондоваль пришли скорбные времена, – подумал он в ответ, все еще касаясь нити.
Какая разница? Главное, что в Рондовале снова есть лорд. Ты истинного рода?
Да.
Тогда призови меня скорее из этих призрачных небес, и я отнесу тебя, куда пожелаешь.
Я даже не знаю, чем тебя кормить!
Я сам справлюсь, не беспокойся.
…И еще это заклинание. Точно не для таких, как…
Тут Пол умолк – потому что дальше пройти не мог. Он уже некоторое время как отпустил нить: кажется, она обо что-то запуталась на уступе вверху. Поначалу он думал, что ей мешает какой-то минеральный выступ или скальная формация – медного цвета и чешуйчатой фактуры, вся в зеленоватой древней патине.
Но пока он ее разглядывал, формация слегка пошевелилась.
От неожиданности Пол со свистом втянул воздух и поднял повыше фонарь. Ему предстала исполинская увенчанная гребнем голова. Какие же огромные у него, должно быть, глаза – когда открыты!
Он невольно протянул руку и потрогал шею.
Холодная.
Холодная, как сталь. И, наверное, такая же твердая.
– Как же тихо горит ныне твой огонь, птица луны! – прошептал он.
Беспорядочные, скомканные видения пришли в ответ – серебро облаков и крошечные домишки; леса не больше огородной грядки…
Станем ли мы снова вместе бороздить небеса?
Всякий страх покинул его – осталось лишь страстное желание увидеть этого великого зверя свободным.
Он вернулся к тому месту, где нить ушла наверх, снова поймал ее и, не выпуская, побрел по ней назад.
Терпение, отец драконов. Мы еще посмотрим…
…и убьем твоих врагов.
Всему свое время.
Добравшись до многоцветного клубка у входа, он заметил, где зеленая нить уходит в глубину, и проследил все точки, где она снова выныривала на поверхность. Есть ли шанс выпутать из мешанины только ее одну? И разбудить одного Лунного Птаха, но не всю остальную стаю?
Он долго стоял и думал, уставясь на клубок, и лишь затем протянул к нему руку; сначала движенья его были предельно осторожны. Впрочем, довольно скоро левая рука уже по локоть нырнула в сияющую сферу, нащупывая внутри каждый поворот, каждый виток толстой зеленой