Ознакомительный фрагмент
градусов жары до 5–9 просто тепла? Сутки свистал разбойный вихрь, внося в разбережённую душу нотки безнадёжности.Двое суток у нас в городе было относительно тихо, не 500 снарядов и не 300, а всего 10–20 за сутки.
Так тихо, что даже не по себе стало…
Что-то готовят нам укронатовцы?
Губернатор опубликовал предварительные сводки о разрушениях жилфонда. Около 2000 частных домов и три полностью разбитые и сожжённые многоэтажки по Шебекино и району.
Свет, вода — отсутствуют, связь есть, но без нужды телефон никто не включает, по сигналу от него можно, не приведи Господи, получить прилёт себе на голову.
Пошли первые выплаты по 10 000 рублей. Моя мама и тётя, очень пожилые дамы, дети войны, а теперь и старушки войны, получили на карточку выплаты, но все мы остальные — пока нет.
Этой ночью и утром меня опять будили раскаты взрывов, гром орудий, рёв нашей авиации, мягкий рокот «вертушек». По двое звенья вертолётов пробирались к месту пусков ракет. Отстрелявшись, они ползком по кронам деревьев возвращались назад. Но никакой точной информации о состоянии фронта на нашем участке пока нет.
Утро сегодня тихое и солнечное, но неумолимо наступает осознание, что выжидать уже нет смысла. Как сказал нам городской глава: «Это надолго, устраивайте свою жизнь…» Мы строили её десятилетия, налаживали и создавали. А теперь, невзирая на возраст и состояние здоровья, мы, чтобы выжить, должны всё создать заново с «нуля» и за летний период, пока тепло. Подступает отчаяние.
Официально сообщают о ремонтных работах на подстанциях в Шебекино, но если будут новые попадания, всё пойдёт насмарку.
А потом за летним теплом придут осенние дожди и зимние холода. Побитые крыши и окна быстро не восстановить, да и город закрыт. Зимой городское жильё может пропасть без отопления, да и воду из батарей никто не успел слить… разморозятся, если хозяева не подсуетятся вовремя.
А на что жить?
Подавляющее большинство жителей нашего края живёт от огорода.
А огороды теперь заброшены. Поспела клубника, её на удивление много, а собирать страшно — в небе рыскают злые «птички», глаза и когти ВСУ. Вместо помёта они роняют взрывчатые вещёства.
И животные…
Я оставила в саду массу продуктов из размороженных холодильников — всё исчезло.
Люди выпустили за ворота собак и кошек, но те, приученные к сосуществованию рядом с ними — хозяевами, упрямо возвращаются на свой уже давно опустевший двор… Вот и шлют сообщения: «Выпустите Альму, нас нет в Белгороде». — «Да я её уже раз выпускал, она назад залезла!» Соседи кормят тех, о ком знают.
А о ком не знают?
А в квартирах?
Вот убейте, не пойму тех людей (людей?), которые, убегая, не выпустили из квартиры своих питомцев. Лето же, даже попугаи не издохли бы на улице, не говоря о кошках или псах.
Но нет!
Бросили.
А теперь наматывают сопли на кулак и обдают фонтанами слёз в Сети: «Ах, моя кошечка!» Что же ты её с собой не взяла или не выпустила, а жестоко и бездумно заперла в квартире? Даже если ты думала, что уезжаешь на два дня. Не первый день ты жила под обстрелами и понимаешь последствия. А теперь волонтёры бегают по городу и спасают тех, кого ещё можно спасти.
В Масловой Пристани сформировали временный пункт для брошенных собак.
Собрано 150 штук.
А дальше куда?
В Старый Оскол, но нужны деньги…
Всем нужны деньги, 60 000 людей оказались в положении бомжей. Как наладиться?
Мы живём слухами, ибо официальная информация весьма скудная и трудная для осознания. Бюрократический аппарат и не думает ускорять ход своих шестерёнок.
Уже 13 июня. Прошло две недели с момента физического наступления ситуации форс-мажора для предприятий. Но вопрос в ТПП только на проработке. Ещё ни одно шебекинское предприятие не получило эту бумагу, индульгенцию для прикрытия своего зад… ммм… своих финансовых обязательств перед контрагентами, которым посчастливилось не оказаться в зоне боёв.
Семь раз отмерь…
Видимо, отмеривают семьсот семьдесят семь раз, прежде чем отреагировать на быстро меняющуюся ситуацию в приграничье.
Ждём и верим.
Но принимаем доступные нам меры.
P. S. Да, кстати, команда Собчак тоже решила пропиариться на язвах и страданиях нашего города.
14 июня
Вот очередь за гуманитаркой в Белгороде.
Подобных пунктов в Белгороде несколько. Приходить туда и брать необходимое люди могут неограниченное число раз, хотя отстоять очередь довольно трудно. Имеются уже заранее подготовленные наборы, выдающиеся на руки, есть витрины с выложенными товарами, которые можно брать, но не более установленного количества. Если берёшь одно, что-то другое уже нельзя. Выдают две подушки, два полотенца, зубную пасту, шампуни, стиральный порошок, туалетную бумагу, влажные салфетки…
Ассортимент обширен.
Только очереди везде.
Теперь, так говорят, можно приходить в администрацию по месту твоего временного жительства, чтобы не ездить в центр Белгорода, в бесконечную очередь.
Почта тоже перестроилась. На центральном почтамте есть окна «Шебекино». Посылки и корреспонденция приходят теперь туда.
Выплаты по 10 000 уже получили почти все эвакуированные работники нашего предприятия.
Мы с мужем пока нет.
В самом городе Шебекино возникает странное ощущение, знакомое мне по фантастической книжке Юрия Томина, столь любимой мной в детстве, «Шёл по городу волшебник». Красивый город, весь в цветущих клумбах, синее-синее небо, солнце льётся через леденцово-зелёную листву деревьев, воркуют горлицы, чирикают воробьи, ощущение сонного покоя. Но вздрагиваешь от холодного осознания: тут никого нет!
Аура города горька.
Жители ушли, оставив чашки с недопитым кофе на столе, не собрав вещи.
И охватывает жуть.
Пустой город…
Да полно, пустой ли?
Вон во дворе сидят пожилые люди с маленькими собачками.
Они и не думали уезжать.
Пережили здесь дикие обстрелы ВСУ, перемучились, но теперь о них заботятся. Во дворе между домами стоит чистенький белый куб с питьевой водой, волонтёры привозят еду на дом, у них есть списки проживающих в городе. Старичков уговаривают уехать, да куда… кто с собачкой возьмёт?
Знакомые, пожилые супруги, каждое лето жили на даче, теперь туда попал снаряд, дача сгорела, живут в городе. Страшно, да что поделать. Вспоминают:
— Первого июня ещё ночью, темно, взрывы бабахают, смотрим в окно: люди с сумками по улицам идут. Детей, что ли, отправляют? Всё идут и идут… Да нет, они из города уезжают! Родные нам звонят: вы уходите? Да куда нам… Чужие люди на машинах всех вокруг забирают, до Белгорода бесплатно везут. Пальба кругом… бухает… жутко. А мы остались.
Среди кажущегося порядка улиц, наряженных в дивные клумбы, вдруг бьёт по нервам жуткое привидение среди бела дня: высится и щерится обломанными балконами, обгорелыми окнами дом. Осколки рам и стекла с тротуаров уже убраны, через проломы в стенах