Интересно, откуда такие умения у Змеёныша? Снова мифический дядя Ваня-подводник? Еву кольнуло вдруг странное чувство. Словно по сердцу царапнуло остренькими коготками.
— В том и прикол, — русалка поморщилась, рассматривая ободранные ладони. — Первый уровень нашего квеста. Никакого кольца на мне не было. Оно вслед за суженным укатилось и теперь… где-то там.
И кивнула задумчиво на горизонт океана.
Глубокие ссадины на руках быстро затягивались. Кровь, ныряя под покрывавшие тонкие девичьи пясти крохотные чешуйки, тонкими струйками растеклась и исчезала. Ничего себе регенерация.
— Надеюсь, что ты пошутила, селёдка! — Илья мрачно уставился на неё и облизнулся. — Нет, ты серьёзно? Искать кольцо в океане? Это даже звучит издевательски.
— О да! Точно! — Ева выпрямилась окончательно и потянулась, пытаясь почувствовать своё новое тело. — А где наш рюкзак?
Илья молча скинул с плеча длинный мешок из тонкой белой кожи, искусно расшитый серебряными орнаментами. Никак не выказывая удивления, развязал его и вопросительно посмотрел на русалку.
— Ветрено тут, — она зябко поёжилась, подходя ближе к Змееву.
— Кто-то просто не очень одет, — хрипло ответил Змеёныш, тщательно пряча глаза. — И что ты хотела увидеть?
— Паша нам дал артефакты… — рассеянно глядя на руки Ильи, пробормотала русалка.
Красивые руки. Если внимательно присмотреться и проигнорировать длинные волосы, странный прикид и бриллиантовую корону, то приходилось признать: Змеев практически не изменился. В отличие от неё… Интересно, а Евина морда-лица теперь тоже зелёная?
— Три, — ей ответил Змеёныш, упорно разглядывая содержимое модифицированного рюкзака. — Ты мне о них говорила, навага. Первый стирает языковые барьеры в общении с населением нового мира, второй красиво мигает двумя жуткими, красными глазками, а третий игриво виляет сиреневой стрелочкой.
— Э! — Ева толкнула его, чуть не сломав себе пальцы. Ничего себе твёрдость и сила… Эльфийские принцы в её предоставлении должны быть значительно мягче. — Я ничего тебе не говорила!
— Да? — Змеёныш не дрогнул, словно и не заметил толчка. Быстро взглянул на русалку и отпираться не стал. — Значит, я сам догадался. И что нам дают эти глазки и стрелочка? Похожи на предметы из игрушечного набора «Для маленьких путешественников».
— Эта стрелка должна показывать на ближайший к нам иномирный объект и…
— Ты это серьёзно?! — фыркнул громко Змеёныш. — Сардинка, мне тебя не хотелось бы разочаровывать, но на твою изумрудную тушку она и показывает. Чем не иномирный объект?
— На себя посмотри повнимательнее. Мы здесь местная флора. И фауна. Магическое веретено пространственных перемещений приводит в ближайшую к цели локацию, а мир не впускает в себя просто так. Мы с тобой изменились, если вдруг ты не заметил. Случайно. Сам посмотри!
И она отодвинулась в сторону. Стрелка на провокацию не повелась и упорно продолжила тыкаться остреньким кончиком в горизонт океана.
— Всё равно выглядит удручающе… — грустно заметил Илья. — У меня предзащита диплома на днях… Боюсь, что причина «отсутствовал по причине присутствия в параллельных мирах» не впечатлит госкомиссию. Кольца, эльфы… чувствую себя просто грёбаным Фродо.
— Осторожнее с лексикой, — тон его спутницы похолодел — Я же просила…
И не единожды. Сквернословие дурно влияло на ход ритуалов, гасило эффект артефактов, даже могло исказить вектор перехода портала. Потому издревле маги, ведьмы, драконы и прочие альтернативно одарённые отличались безукоризненными речевыми манерами.
Нормальная Ева дала бы уже по башке белобрысому принцу, смотрящему на неё исподлобья. Но не только когтями наградил Еву мир скалистого острова. К ярко сияющей всеми оттенками малахитовой зелени чешуе прилагалось практически ангельское терпение…
— Не ной! — произнесла она строго, забирая из рук Ильи артефакт. — От тебя требуется немногое. Постоишь здесь пока, о смысле жизни подумаешь. Вспомнишь тему диплома.
— А ты утопиться решила, селёдка? — он вдруг мягко коснулся её руки и заглянул в глаза Еве.
Во взгляде Змеёныша ясно читалась тревога.
— Я же русалка! — она почти оскорбилась, но руку на забрала. — Между прочим, уже настоящая. Вот, убедись и не нервничай.
И разжала ладонь, демонстрируя Илье тонкие перепонки между когтистыми пальцами.
— Ты даже с хвостом умудрялась мне нервы мотать… — Илья проворчал и внезапно погладил её по предплечью. От этой внезапной и целомудренной ласки девушка вздрогнула, отстраняясь, и уставилась на него.
Илья нервно хмурился, то и дело облизываясь, как обычно он делал, когда волновался, и это приятно бодрило. Его беспокоило собственное благополучие? Опасался застрять посреди океана один на скале? Логично и объяснимо. Даже это её настроения не испортило. Мог остаться в избушке. Застрянь она между мирами, и не тревожила бы Илью связь между слугой и хозяйкой. Он не маленький мальчик, сам пошёл в этот мир.
Вместе с ней.
— Я пойду? — внезапно осипшим голосом тихо спросила Ева. — Если что-то вдруг случится, просто представь себе веретено, оно сразу явится к тебе в руки. Нить тебя точно узнает. Спокойно уйдёшь, не заблудишься.
Сказала и о словах пожалела. Кто за язык-то тянул? За всё время знакомства ехидный Змеёныш её ни разу не подвёл. Не бросал и не уходил. А она снова и снова кусалась. Как будто он был виноват в её бедах. И как он её терпит?
— Рехнулась совсем, — Илья обречённо вздохнул. — С такими мыслями только топиться. Иди, разберусь я уж как-нибудь тут.
Руку высвободила осторожно, взяла артефакт и шагнула назад. Илья всё смотрел. На фоне белого камня скал острова он выглядел великолепно. Статный, высокий, широкоплечий. И корона ему очень шла. Острые длинные уши немножечко подкачали, но это дело привычки.
И взгляд. Только сейчас Ева вдруг поняла, что глаза у Ильи совершенно русалочьи. Кошачий разрез, чуть раскосый. И цвет. Просто светлые? Нет. Взгляд лучистый, серебристо-жемчужный и тёплый, как полуденный бриз. Девушка замерла, дыхание затаив и не в силах разорвать цепь прочно сцепившихся взглядов. Кто ты, Змеёныш?
Что в тебе так тревожит?
— Иди, — он выдохнул и, наконец, отвернулся. — И помни… — он на секунду замялся и гулко сглотнул, словно хотел ей сказать что-то важное, да слова в горле застряли. — У Серёжи еды на три дня. Ты же сама себя не простишь. Возвращайся ко мне. И к Серёже.
И хмыкнул, пытаясь ей искренне улыбнуться. Шутил же. Возможно. Ева молча кивнула, стремительно развернулась и быстро сбежала по узкой тропинке к обрыву. Внизу — пенистые