Раджеда ослепила ярчайшая вспышка, точно в глаза ударило сияние сверхновой звезды. Веки инстинктивно сомкнулись, но жизненно важно было их разлепить, кое-как привыкая к нестерпимому сиянию вокруг.
Чародей поморщился, замечая, что оказался среди совершенно незнакомой пустоши, заполненной бирюзовыми кристаллами разной формы и размера. Буквально все вокруг состояло из них, отражая искаженно яркий свет.
– Да что за… Пропади ваши самоцветы! – выругался Раджед, всплеснув руками. – В Эйлисе камни, а тут кристаллы!
В первые мгновения он совершенно не понимал, куда и как его занесло. В голове промчалось множество версий случившегося. Нармо удалось открыть портал в какой-то другой пустынный мир? Кто-то навел сложносочиненную иллюзию? Где-то в Эйлисе обреталась кристальная равнина?
Под ногами двоилось и троилось собственное отражение в неровных пластах некого полупрозрачного минерала. Раджед постучал по ним каблуком сапога, убеждаясь в реальности царившей вокруг картины. Невозможная яркость мешала думать, слепила до головной боли. Поэтому льор поспешил наспех сотворить магией янтаря что-то вроде защитных очков, от которых мир вокруг приобрел приятные медовые оттенки. Вряд ли точное цветоотображение подсказало бы ответы насчет случившегося. Впрочем, они не заставили себя ждать, когда откуда-то с неба донесся извиняющийся дрожащий голос:
– Это один из моих снов.
И тогда все встало на свои места. Конечно же! Инаи создавал множество моделей миров, притом настолько детальных, что любой бы спутал их с реальностью. И, вероятно, чародей снов не просто рассматривал их, но иногда и сам прогуливался по бескрайним равнинам фантазий. Ныне же он представал незадачливым божеством, которое само не ведает, как управиться с созданным миром.
«Значит, это все-таки иллюзия!» – анализировал обстановку Раджед, осматриваясь вокруг и надеясь, что кристальные равнины не населены ради антуража какими-нибудь чудовищами из кошмаров. Оставалось уповать на магию янтаря, которая, к счастью, никуда не делась. Но ситуацию осложнил другой голос, разверзший импровизированные небеса:
– Кто бы мог подумать, янтарный льор оказался букашкой! – С этими словами на равнину опустилась гигантская ладонь, от которой Раджед едва успел отскочить. – Теперь его придавит пьедестал его же самодовольства. – Ладонь взмыла ввысь и вновь с размаху опустилась; враг охотился за янтарным магом, словно за каким-то муравьем. – Беги! Беги, лилипут!
И Раджед бежал, перескакивая по скользким кристаллам, вызывая бури. Однако в мире чужого сна его действия едва ли могли кому-то навредить. Творец иллюзии не допускал, чтобы его модели однажды ополчились против создателя. Он не наделил их свободой воли и разумом – все оставалось проекцией его воображения. Но он не учел, что кому-то придется по-настоящему вести борьбу внутри воплощенных снов.
Жадная лапища Нармо ломала огромные кристаллы, откалывала куски от непоколебимых гор, а широкое лицо заслоняло полнеба. Раджед испытывал омерзение при мысли, как же он мал и слабосилен.
«Должен быть выход. Это все сны Инаи! Его фантазия! А фантазия не реальность», – судорожно думал попавшийся в ловушку льор, слыша, как Нармо насмехается над другим своим заложником:
– Инаи, как бы так сделать, чтобы ты оказался там же. Или нет, лучше вот в этой болотистой… болотистом нечто! Оу, а воняет-то как. Да, подходящее местечко. Кто бы мог подумать! Потомки древнейших фамилий беспомощны перед сыном ячеда!
Похоже, он намеревался утопить хозяина сонного талисмана в его же иллюзии. Зачем только создавать такие? Зачем переносить в реальность страшные сны? Будто без них в ней мало горя.
– Ты не ячед, ты просто подлец! – проскрежетал яростно Раджед и обнаружил, что его голос не утратил былой силы и достигает ушей Нармо. Значит, иллюзия не влияла всецело на физический облик.
«А ведь какой силой надо обладать, чтобы сотворить почти настоящий мир! Я думал, что это просто иллюзии. Протяни руку – рассеются. Но нет! Я посреди одной из них! И она предельно реальна», – вдруг осознал Раджед. При всем его умении искажать пространство и заплетать хитрые узлы магии вокруг башни он никогда бы не додумался до такого. А Инаи не нашел, как применить свой редкий дар. Вот выставил бы вокруг башни все свои творения, так поймал бы Нармо, как таракана в банку, в один из миров. Яшмовый чародей не слишком-то владел хитростями иллюзий, все больше полагаясь на силу и подлости.
– Актеры собрались! Отличная сцена в моем кукольном театре! Пожалуй, так и поступлю с оставшимися льорами! Я милосерден, разве нет? – скандировал Нармо. – Будете храниться у меня в сундуке в одном из этих забавных миров. Или даже в разных. Сарнибу разве только засушу в гербарий: все равно он почти расплющился под спудом собственной библиотеки.
«Инаи! Немедленно направь силу своего талисмана! Ты сможешь! Это твой мир! Открой его для моего янтаря, чтобы я выбрался!» – направил мысленное послание Раджед. Телепатия им всем давалась с трудом, если говорили не с Сумеречным Эльфом, но ситуация сложилась отчаянная. Нармо и правда вознамерился без магии раздавить врага, очевидно, чтобы еще больше поглумиться. Может, в конце концов он собирался уничтожить весь иллюзорный мир, однако медлил, растягивал изощренное удовольствие.
Раджед перескакивал по обломкам кристаллов, проскальзывал под обрушенными природными колоннами, взбирался на завалы, чтобы едва не угодить под новые. Нармо громогласно смеялся, отчего почти лопались барабанные перепонки. Враг упивался своей силой, и Раджед в те пугающие мгновения в полной мере понял, что чувствовала София на руднике. Совершенно беспомощная, один на один со страшной силой. Льор возненавидел себя за это, ярость жгла его настолько, что, казалось, расплавила бы камни.
Однако тут же Раджед осознал: это его талисман раскалился, принимая магию цаворитового чародея. Инаи улучил момент, чтобы передать свою силу, поделиться тайным кодом, на основе которого создал все эти ослепительные миры, полотна дерзкого художника.
Янтарный льор увидел ныне не линии, а именно множество сплетенных шифров, шестеренок – безусловно, это было не живое творение, однако невероятно реалистичное. Но Нармо не позволил в полной мере насладиться зрелищем. И вновь Раджед представил, что София тоже заметила красоту угасающих цветов на руднике, однако двинулась вперед, потому что превосходящая сила не оставляла ей иного выбора. Двигаться или умереть.
И чем же тогда он отличался от Нармо? Каким благородством так хвалился? Раджед стиснул зубы и сжал кулаки, гнев разрывал нереальные небеса. Хотелось крепко врезать себе из прошлого без лишних слов.