Чудесные перемены заметили многие (вернее, все), но после стольких чудес кто удивится еще одному чуду. Да и Токиток радостно тряс своим бурдюком, поясняя, что уже семнадцать духов верно служат главнокомандующему. И подмигивал.
…Тяжко вздохнув, Гванук поднялся на корму. Встал за плечом у генерала, который не шевельнулся, хотя, конечно, слышал шаги и, скорее всего, понял, кто подошел.
Помолчали.
— Что Чжэн Хэ? — тихо, почти робко, нарушил тишину Гванук. — Принял твое приглашение?
На этот раз тяжело вздохнул главнокомандующий. Потом просто протянул руку вперед.
Часть горизонта застилали корабли Ударной эскадры. Но Гванук рассмотрел то, на что указывал его господин: императорский флот уходил на север в открытой море, прямо к невидимому отсюда Калимантану. Минские корабли были уже очень далеко, но супергиганты-баочуани еще можно разглядеть без труда.
— С самого утра распустили паруса и двинулись домой. Не попрощавшись, — глухо сообщил очевидное генерал Ли.
— Это… Это из-за меня? — запоздалое раскаяние затопило грудь Гванука и начало жечь неимоверно. — Неужели из-за моей выходки минцы обиделись и отказались?
Ли Чжонму наконец обернулся к своему бывшему адъютанту. Они уже почти сравнялись ростом, но Гванук всегда смотрел (и будет смотреть!) на своего господина снизу вверх. Генерал пристально вгляделся в глаза юноши и вдруг коротко рассмеялся.
— Не переоценивай своих… заслуг, мой мальчик. Хотя, набедокурил ты, конечно, знатно. Но, в любом случае, Чжэн Хэ ответил мне гордым отказом еще вчера.
— Но ведь тогда он еще не знал о смерти старого императора и о планах нового по уничтожению Золотого флота, — упорствовал полковник. — Поверь мне, я всё рассказал Хун Бао, как ты и велел. Ненавязчиво, словно, вскользь. Но… но, может быть, из-за моей выходки тот не успел передать это адмиралу, и… и твой план не сработал.
— Ты так жаждешь получить наказание? — Ли Чжонму вздел бровь. — Нет, О. О таких сведениях не забывают из-за каких-то пьяных насильников… Хун Бао опытный офицер и большой друг адмирала. Он всё ему рассказал… И, кажется, это только сильнее сподвигло державного евнуха вернуться домой, как можно скорее. Видимо, он привык, что влияние его в империи почти безгранично. И надеется спасти Золотой флот.
Генерал с тоской посмотрел на море.
— Этого мы не учли. И, к сожалению, «Драгоценности» для нас окончательно потеряны… Жаль. Вчера мне показалось, что шанс сманить адмирала есть.
После долгой паузы он опять повернулся к молодому полковнику — и Гванук вновь увидел перед собой деятельного человека, которого не заставят отступить никакие трудности и препятствия.
— Не переживай, парень! — он ободряюще хлопнул соратника по плечу. — Хорошие новости тоже есть. Я имел очень продуктивную беседу с адмиралом. Стало ясно: что нам делать нельзя. Но и что можно делать — тоже стало понятно. У меня родился новый план. И сегодня я его расскажу. Передай Ри Чинъёну: пусть вывешивает флажки — на вечер всем собраться на большой совет. Путешествие заканчивается, О.
Глаза Гванука вспыхнули: наконец-то! Не все в Армии Старого Владыки безумцы, как Ким. Но все устали от плавания, которое с перерывами длится больше трех лет. Юноша уже собрался было лихо отдать честь и кинуться исполнять приказ, однако Ли Чжонму его придержал.
— Не спеши. За твою выходку прошлым вечером ты все-таки будешь наказан. Прилюдно получишь 30 ударов бамбуковыми палками. Ясно? И это не всё. Если во время наказания хоть кто-то из твоих проходимцев что-нибудь вякнет против — ты получишь еще пять ударов. В полку должна быть дисциплина. И начинаться она должна с полковника. Понятно теперь?
— Понятно, — Гванук почти с облегчением услышал новость о том, что его все-таки накажут.
— Ничего тебе не понятно, мальчишка! — Ли Чжонму выругался на тайном языке. — Тебя будут бить не за то, что ты испортил отношение с китайцами. И не за то, что избил и едва не изуродовал несчастных девчонок. Все 30 ударов тебе за то, что продолжаешь купаться в жалости к себе! Уже сколько лет прошло, а ты кормишь в сердце своем обиду. Нашлась подлая баба, окрутила, обманула — подумаешь, горе! Хватит! Ты уже взрослый мужчина, полковник самого лихого полка в армии. Пока уже перестать лелеять свои душевные раны.
Пальцы, стиснутые в кулаки, захрустели; на скулах заиграли желваки. Гванук остро и болезненно в груди сжался пружиной смертельно-опасный змей. Сжался и едва не нанес удар! Нельзя с ним разговаривать так! Нельзя плевать в его душу! В последний миг пелена спала с глаз, Гванук понял, что перед ним стоит сам генерал Ли — и сдержался. Но сил хватало лишь на то, чтобы молчать и не двигаться.
Ли Чжонму всматривался в кипящие черной смолой глаза своего полковника, а потом в сердцах сплюнул на сторону.
— Ну, и черт с тобой… Ладно, это всё завтра. А сегодня совет.
…Совет и впрямь получился большой. Гванук привык, что к шести полковникам Армии нередко присоединяются казначей Даичи с Мэем Полукровкой. Но сегодня за большой стол усадили и мастеров: минского литейщика Вана, ниппонского кузнеца Тадаши, чосонского строителя Пак Бо. Белый Куй тоже был здесь.
— Я знаю, вы все устали ждать, — заговорил Ли Чжонму. — Я сам устал. Еще и в неведении вас держал. Но не зря. Были у меня планы и вчера они порушились. Я панировал захватить город Малакка. Совсем молодой город, появившийся всего несколько десятилетий назад. И очень богатый. Я очень хорошо знал о нем и… сильно на это рассчитывал. Но вчера Чжэн Хэ очень недвусмысленно намекнул мне, что империя Мин считает Малакку своей. И не допустит захвата.
В каюте повисла тишина.
— Да, господа. Я тоже поначалу расстроился. Но за долгую и бессонную ночь решение пришло: мы не будем захватывать Малакку. Мы захватим другое место. А потом просто отнимем у Малакки ее богатство. И удесятерим его.
Оживление.
— Какое место, генерал? — не утерпел Арита.
— Терпение, полковник! — улыбнулся Ли Чжонму. — Всё по порядку. Сначала я объясню вам, где мы оказались.
Главнокомандующий вывали на стол большую и явно давно составленную карту. Судя по особенностям рисовки — эту карту он сделал сам. Больше никто так не делал.