Сережа попросил разрешения у Тамары. Она вместе с сыном юркнула под одеяло.
Через минуту Сережа устроился между ними, и, просунув худенькие ручки под их шеи, целуя по очереди в щеки, то отца, то мать, приговаривал:
– Мама, когда на душе хорошо, то петь хочется. Я песенку вам спою. Мы теперь всегда вместе будем? Да, папа?
– Да, сынок, всегда, – ответил Леонид Павлович, а сам подумал, что утверждать в его возрасте – неблагодарное дело, недаром сказано – только у прошлого одна дорога, у будущего их тьма. – Немного ещё поваляемся, а потом вставать надо. Я гвардейцам сказал, чтобы к восьми прибыли. Ты не против, Тамара, чтобы нас сегодня в монастыре повенчали?!