– Что случилось с Лаурой? – спрашивает папа, выбив меня из плена собственных мыслей.
– Тебя только это волнует?
– Что случилось с Лаурой, Сильвия?!
Но я молчу. Откладываю телефон в сторону, смахиваю со стола гору бумажных платков и с грохотом отставляю подальше початую бутылку противного кислого вина, а затем вновь беру телефон в руки.
Голос мой звучит холодно и до мурашек пугающе:
– Она тоже пропала, пап. И вряд ли когда-нибудь вернется.
Связь мгновенно обрывается, и я знаю, что сейчас папа судорожно набирает номер мамы. Только никто ему не ответит. Я и сама звонила ей несколько раз после того жуткого признания Мертаэля.
Ответ никогда не меняется.
Номер абонента недоступен или находится вне зоны действия сети.
Глава 27
Сильвия
Я не видела Мертаэля уже несколько дней. С тех пор как он заявился ко мне посреди ночи, о нем ни слуху ни духу – как сквозь землю провалился, и я искренне надеюсь, что это просто фигура речи. Чего стоит демону вернуться в Ад? Не больше одного щелчка когтистыми пальцами.
В ту ночь он был сам на себя не похож: настолько мрачным и тяжелым казался его взгляд, теплыми и мягкими – прикосновения, отчаянными – движения. Я вовсе не врала отцу, когда говорила, будто Мертаэль ведет себя странно. И только сейчас, сидя в одном из кабинетов в центральном полицейском участке Нью-Йорка, я понимаю, что в этом есть и моя вина.
Чего я хочу от него добиться? Признания? Искренней любви? Любой на моем месте сказал бы, что демоны на любовь не способны. Точно как и заявил Мертаэль однажды, но поверить этому я так и не сумела. Слишком говорящим был его взгляд, слишком опрометчивыми – поступки.
Не способный на любовь демон не стал бы рисковать положением ради девушки, связанной с ним контрактом. Он уничтожил бы меня на месте, и дело с концом, отобедал бы моей душой и вернулся в Ад как ни в чем не бывало. Мертаэль же остался рядом, пусть все такой же заносчивый и колючий, как ощетинившийся дикобраз, но такой горячий и нежный.
Никогда не забуду его глубокий, понимающий взгляд, когда я принесла ему кофе в последний раз.
Что на него нашло, интересно? Казалось, ему было больно и тяжело, хотелось то ли заключить меня в объятия, то ли оттолкнуть в сторону и никогда больше не видеть. Что значит для демона любовь? Пытку, страдание, сквозь которые нужно пройти, чтобы смириться с чувствами? Или демонов в Аду наказывают за проявление эмоций?
До чего же мало я обо всем этом знаю. И Мертаэль наверняка никогда ничего не расскажет.
Что будет с нами теперь? Я задумчиво покусываю нижнюю губу, не глядя помешиваю противно-кислый кофе в пластиковом стаканчике, какой мне принесли минут десять назад. Неважно, зачем детектив Блумфилд вызвал меня в полицейский участок, – отец уже позвонил, сказал, что семейный адвокат будет в течение часа-двух.
Детективу нечего мне предъявить.
Вы обвиняетесь в применении черной магии и вызове демона из преисподней, за свои действия будете отвечать перед судом божьим. Перед глазами встает абсурдная картина: я стою в Соборе Святого Патрика перед исповедальней, где меня отчитывает святой отец – тот самый, с которым я столкнулась в прошлый раз. Зачитывает мне права грешницы перед ликом Господа и с ног до головы обливает святой водой.
Как же! Реальность в десятки раз абсурднее, только детективу Блумфилду этого не понять. У него на руках лишь несколько не связанных друг с другом исчезновений и ни единой улики. Я вышла бы сухой из воды и без адвоката, а потому безразлично отпиваю кофе и вновь морщусь от противного вкуса. В полицейском участке кофе наливают в лучшем случае из автомата, в худшем – самый дешевый растворимый из супермаркета.
А на что я рассчитывала? Что мне предложат айс латте и проводят в зал ожидания бизнес-класса? Рассчитывала я только дождаться выходных. Планировала связаться с Мертаэлем и… И что? Ничего нового он мне не скажет.
Хочется извиниться перед ним. Объяснить, что желание не обязывает его перешагивать через себя, но и я ни за что от него не откажусь. В моих глазах он единственный, кто может остаться рядом навсегда. Неважно, насколько коротким это «навсегда» окажется. Пусть утащит меня в Ад в то же мгновение, когда прижмет к себе и признается в любви, плевать.
Мне просто нужно немного тепла, немного понимания и искренней нежности. Такую, какую не сможет подарить никто другой. Особенно отец.
«Я никогда не назначил бы тебя президентом в обход выборов, и ты это знаешь, Сильвия!» Для него я всего лишь пустое место, девчонка, в которую он никогда не верил. Вторая после матери, сотая после множества талантливых студентов «Хейлис».
Гонку за его любовь, как и за любовь мамы, я проиграла еще в далеком детстве. Маме хотелось свободы, отец был по уши в работе. Ничего и не изменилось. Но теперь я могу произнести пару слов, и от отца тоже и следа не останется. Только не произнесу ни за что. Каким бы папа ни был холодным и зацикленным на работе, он все-таки дорог мне.
– Добрый день, мисс Хейли.
Я слышу хорошо поставленный мужской голос и поднимаю взгляд. Поседевший, но все такой же собранный и поджарый мистер Дорри – наш семейный адвокат – стоит передо мной в сером костюме в мелкую полоску, держит в руках компактный кожаный кейс.
– Надеюсь, я не опоздал. Вроде бы выходной, а пробки жуткие. Зато я успел ознакомиться с материалами дела в такси – мистер Хейли скинул мне кое-какую информацию. Предлагаю действовать по простой схеме: у полиции нет никаких доказательств вашей причастности к исчезновениям, только домыслы. Потому-то они и не смогли добиться ордера на обыск вашей квартиры на Манхэтене.
Я хмурю брови, отставляю в сторону стаканчик с остывающим кофе и замираю на мгновение. Ордер на обыск – это уже слишком для отсутствия доказательств. Что такое, черт побери, раскопал Блумфилд, если попытался добиться обыска? Не может быть, чтобы полиция нашла хоть что-нибудь. Разве что Мертаэль лично пришел в участок и заявил, что уничтожил Дерека, Джейн и маму одного за другим.
Меня бросает в жар. Быть такого не может. Ему никто бы не поверил!
– Полегче, мистер Дорри, –