– Истера тебе понравится.
Варадар взял мою ладонь и, глядя вперед, поднес ее к губам. Он не любил пользоваться автопилотом. По крайней мере, я ни разу не видела, чтобы он включал систему управления.
– Почему мы не полетели по магистрали?
– Хотел побыть с тобой наедине, – после неловкой паузы ответил Варадар. – Если ты не против. Или мы можем вернуться.
Мне не хотелось возвращаться. И идея побыть наедине нравилась. С многомужеством я смирилась подозрительно быстро. Если сначала были опасения, что я не справлюсь, что мужчины будут ревновать друг к другу, что это неправильно, то буквально через пару дней эти страхи испарились. Варадар, Майрад и Байрон были, абсолютно разными – у каждого свои вкусы, свой характер, свои привычки. Они были полноценными личностями со своей историей и предназначением. И в то же время они были единым целым, механизмом, который не мог существовать, убери одного. И я в этой системе чувствовала себя на удивление комфортно.
– Я не хочу возвращаться. Мне хорошо с тобой.
Снаружи кара кружился осенний пепел. Ветер чуть усилился, и пришлось снизить высоту, чтобы уйти из потока.
– Как только спасем детей, возьмем отпуск, полетим куда-нибудь вчетвером. Хочешь?
– Хочу.
Кивнула, как будто Варадар меня видел, а сама подумала, что, в принципе, можно было бы никуда не ехать, а просто закрыться дома и не выходить. Мужчина отпустил руль, сработал сигнал автопилота.
– Я говорил, что ты очень красивая?
– Нет.
– Ты очень красивая.
– Твое мнение необъективно.
– Мое мнение всегда объективно.
Варадар повернулся ко мне полубоком. Кар тут же среагировал на его движения: руль утонул в панели управления, кресло отъехало назад, освобождая пространство.
– Поцелуй меня, – попросила мужчину.
Хоть мы и были мужем и женой уже несколько дней, поцеловать этого кардальца я так и не осмелилась. А он инициативу до сегодняшнего момента не проявлял. К счастью, просить два раза и краснеть не пришлось. Смотровые окна в каре потемнели, закрывая нас от внешнего мира, и я почувствовала, как сухие губы касаются моей щеки. Это было так нежно, так осторожно, так приятно.
Я забыла, где мы находимся, куда летим, зачем. Мир как будто пропал. Остались только темнота и ощущения. Руки Варадара дрожали от возбуждения, а мои – от нетерпения. Пальцы искали пуговицы на рубашке и не находили. Зато пальца кардальца ловко освободили мою грудь сначала от блузки, потом от белья. Уже через секунду я переместилась к нему на колени и смотрела в глаза самому ласковому мужчине на планете.
– Не самое романтичное место для первого секса, – дрожащим голосом сказал муж.
– Ты только не останавливайся, – попросила я.
Юбка тут же задралась выше пояса, чувствительный сосок обожгли губы кардальца. Я сжала его плечи, выгнулась от удовольствия и, кажется, потерялась в пространстве. Он ласкал меня везде: пальцы отодвинули кружевную полоску белья и нежно гладили клитор, язык мужа взял в плен чувствительную грудь. Я прижималась к нему сильнее в надежде приблизить оргазм, но ничего не получалось – Варадар умело приближал меня к грани, но не давал ее перейти.
Я дрожала, извивалась, стонала и умоляла продолжить. Пыталась ускориться, но он пресекал все мои попытки это сделать. Мне оставалось только стонать и дрожать от новых ощущений, когда крупный, пронизанный толстыми рельефными венами член проникал в меня. Он двигался сначала медленно, смакуя каждый миллиметр, изучая меня изнутри и снаружи. И наконец-то глаза кардальца потемнели и он сорвался – толчки стали быстрыми, резкими, ритмичными. Но мне этого было недостаточно. В голове что-то щелкнуло, я вцепилась пальцами в спинку кресла и начала двигаться ему навстречу, насаживаться глубже, пока все тело не схватила сладкая судорога. А он продолжал двигаться во мне, только усиливая оргазм, заставляя стонать громче и громче.
– До места назначения осталось пятнадцать минут, – уведомил кар. Но сообщение осталось где-то за гранью сознания.
Тамила
Поведение мужа в последние дни вызывало у хаяты опасения. Она знала, что что-то произошло у него на работе, но что именно случилось, Юс не рассказывал. Сплетни ходили разные: радиация в кабинете мастера, конфликт с шишкой из военного крыла, покушение на убийство. Тамила попробовала попросить отца узнать, в чем дело. Но тот посоветовал дочери самостоятельно решать проблемы с мужем. Он и так в их дела влез больше, чем планировал.
Хаяте оставалось только наблюдать за поведением супруга и надеяться, что перемены связаны исключительно с грядущим повышением. Странным Тамиле казалось и отсутствие Ронко. Несколько раз с ней на связь выходила его жена – пыталась узнать, куда пропал помощник мастера. Тамила обещала ей расспросить мужа, но тот только бросил что-то про Юпитер и ушел к себе в кабинет.
Данные с камер наблюдения тоже никаких ответов не давали. Дома Юс занимался скучной рабочей рутиной. На прислугу, которую Тамила специально переодела в открытую форму, муж внимания не обращал.
– Мастер изменился, – с плохо скрываемой досадой сказала Сьюзи рано утром, когда подавала хозяйке чай.
– Мастеру нужен ребенок, глупо тратить семя впустую.
Слова Тамилы задели служанку. Хаята это знала и откровенно наслаждалась чужими эмоциями. Сьюзи любила рассказывать на кухне, что мастер относится к ней по-особенному, и только из-за нее не хочет брать в дом малиами. Тамила время от времени ее уверенность в этом поощряла. Хаята хотела своими глазами увидеть, как расстроится дурочка, когда все поймет.
– Подготовь все к просмотру. У нас сегодня важный день – нам выписали разрешение на покупку двух малиами.
Служанка с трудом выдавила из себя поздравление и пошла в сторону служебной двери. А Тамила задумалась. Психика людей крутилась вокруг эмоций – гормоны и все такое. На одном из приемов Тамила имела сомнительное удовольствие обсуждать тему эмоциональности людей с одним из профессоров. Ученый пытался объяснить хаяте, как работает организм человека, напрасно надеясь найти в жене Юса поддержку и интерес. Тамиле было неинтересно слушать, как влияет на тела людей кортизол, серотонин или мелатонин. Ей казалось верхом примитивности, когда твое поведение и реакции зависят от вещества, которое выделили яичники или другие органы. Это даже вызывало отвращение. Но когда она высказала эту мысль, профессор над ней посмеялся и ответил:
– Люди благодаря этим механизмам выживают даже