* * *
Сергей и Ирина заехали за Мариной в редакцию. Марина сильно не рассматривала Сергея, тем более что он сидел впереди за рулем. Все внимание ее заняла Ира. Ирина сидела, сжав холодные руки, с круглыми испуганными глазами, не видя ничего перед собой. Марине казалось, что у нее стучат зубы от страха.
– Ира, успокойся, я тебя прошу. Что ты так перепугалась? Все будет хорошо, несчастья на сегодня кончились, расслабься, – шепотом внушала Марина Ире. Но та сидела, «как кол проглотила».
Квартира вдовы художника располагалась в высоком доме постройки пятидесятых годов. Дом был помпезный с вычурными барельефами. Лифта, конечно, не было. Пока они поднимались по крутым ступенькам, Ира немного успокоилась. Сергей не стал открывать дверь своими ключами, он позвонил. Мать Сергея звали Александра Константиновна. Она была под стать своему тяжелому имени- отчеству: высокая, статная с гордо поднятой головой и высокомерным холодным взглядом. Тяжелый квадратный подбородок придавал ее облику монументальность.
– Мама, познакомься, это моя невеста Ира и ее подруга Марина, – представил матери девушек Сергей. Она, оглядев девушек, с надеждой воззрилась на Марину. Чтобы сразу поставить все точки над «и», Марина прижала правую руку с обручальным кольцом к животу. «Пусть и не надеется».
– Очень рада познакомиться, – выдавила из себя Александра Константиновна, – проходите в гостиную.
Марина осмотрелась. Все стены длинного коридора и большой квадратной комнаты были увешаны картинами.
– Работы моего покойного супруга, Валериана Яковлевича Демидова, – гордо объявила вдова художника.
Марина не могла сказать о себе, что она хорошо разбирается в живописи (Олега бы сюда), но картины ей не понравились. Они были сырыми, чувствовалась какая- то незавершенность. Создавалось впечатление, что автор сам не знал, что он хотел выразить. К тому же, художник, похоже, так до конца жизни не определился с жанром. Часть работ были написаны в манере чистого абстракционизма: бесформенные пятна, ломаные линии. Несколько картин претендовали на сюрреализм и кубизм. Картина с бабочками на снегу явно была подражанием Сальвадору Дали. Полуобнаженные женщины, выписанные в пастельных тонах, чем- то напоминали сюжеты Ренуара, но только сюжеты. На сюжете сходство с Ренуаром заканчивалось.
– Нравится? – спросила Александра Константиновна, обращаясь к Марине.
– Честно Вам скажу, что я плохо разбираюсь в живописи. Я журналист по образованию. Мы с Ириной вместе учились в университете, – Марина постаралась перевести разговор в другое русло.
– Валериан закончил Суриковское училище. Жаль, что рано ушел из жизни, мог бы еще творить и творить. Многих гениев признают только после смерти, спустя века. Я не продаю картины Валериана, хочу оставить их внукам, тем более что мой муж был потомком родственников тех самых Демидовых.
Александра Константиновна гордо подняла голову, затем взглянула на Иру и поморщилась.
Марина решила вмешаться:
– Насколько я знаю, потомки тех самых Демидовых промотали все состояние, заработанное для них первыми Демидовыми, и были все как один алкоголиками. Они спивались, прожигая жизнь.
– Кушайте, кушайте, давайте выпьем за знакомство, запела Александра Константиновна, уклонившись от дальнейшего обсуждения семьи Демидовых.
– Вы работаете вместе с Ириной? – обратилась она опять к Марине.
– Я работаю в журнале «Кредо», возможно, Вы его читали.
Марина решила сильно не распространяться о себе, видя повышенный интерес к своей персоне со стороны матери Сергея. «Неужели она не видит, что я с кольцом и беременна?»
– А Вы где и кем работаете? – наконец, Александра Константиновна снизошла до Иры.
– Я – делопроизводитель в издательском доме «Катрен», временно, – Ира опять уставилась в тарелку, путая нож и вилку, что не ускользнуло от пристального взгляда Александры Константиновны.
– Сколько Вам лет?
– Я на семь месяцев старше Сережи.
– Я так и подумала. А кто Ваши родители?
– Папа был строителем, он умер. А мама работает на почте. Я живу в Жуковском с мамой.
– Вы родились в Жуковском?
– Нет, я родилась в Тюменской области. Папа приезжал туда на заработки. Мне было восемь лет, когда родители поженились, и мы с мамой переехали в город Жуковский.
– Какая у Вас квартира в Жуковском?
– Мы живем в частном доме, у нас две комнаты и кухня.
– Удобств, конечно, нет.
– Да, домик довольно старый, есть только водопровод, но мне он нравится, в нем уютно. Наш дом удачно спланирован: большая кухня- прихожая, а из коридора – раздельные комнаты. В палисаднике у нас растут большие кусты сирени. Они такие высокие, почти наравне с крышей. Когда они цветут, очень красиво. У нас большая веранда, есть собака.
– Какой породы у тебя собака? – поддержала разговор Марина
– Дворняжка, какая- то помесь овчарки. Но наш Тузик очень умный. Он лает на всех, кто проходит мимо, но по- разному. Мы с мамой всегда знаем, кто идет: соседи или посторонние.
– Жить Вы, конечно, собираетесь у Сергея в его новой квартире? – продолжала гнуть свое мама Сергея.
– Мама, не задавай глупых вопросов, – попытался остановить мать Сергей.
– Но я имею право знать. Ваша мать, наверное, счастлива, что Вы так удачно пристроились.
– Да, она рада, что я выхожу замуж.
– Еще бы!
Ира опустила голову, но Марина видела, что на глазах у нее выступили слезы. Марина чуть не захлебнулась от гнева, сейчас она скажет этой напыщенной дуре, что она думает о ней и ее неудачнике- муже. Но ее опередил Сергей.
– Мама, я тебя предупреждал! Ты хочешь, чтобы я больше не никогда не переступил порог твоего дома?
– Сергей, сынок, зачем тебе торопиться с женитьбой? Вы мало знакомы. Приглядитесь друг к другу, осмотритесь. Зачем так сразу, очертя голову и в омут. Хотя бы не прописывай ее к себе.
– Мама, я встретил девушку, на которой я хочу жениться. Запомни, мне не нужен никто, кроме нее. Свадьба состоится, хочешь ты этого или нет. Все, что у меня есть, теперь принадлежит Ире, в том числе моя новая квартира. И я не потерплю, чтобы ты оскорбляла мою будущую жену.
– Сережа, я тебя прошу, не надо так разговаривать с мамой, – Ира взяла его за руку.
– Боже мой! Мне плохо с сердцем.
Александра Константиновна картинно схватилась за левый бок и, пошатываясь, вышла из комнаты.
– Ирочка, моя дорогая, не плачь. Не обращай внимания, она всю жизнь думала только о себе. Она и папу всегда пилила, и мне «всю плешь проела».
Сергей целовал руки Иры и нежно обнимал ее за плечи. Марина вышла в соседнюю комнату.
Александра