Медди опять улыбнулась, услышав скептические нотки в словах новой хозяйки. Леди Элизабет, мягко выражаясь, без энтузиазма относилась к светским мероприятиям.
Закрыв за собой дверь спальни, Медди с радостью последовала за юной леди к черной лестнице, по которой они начали спускаться вниз.
– Я познакомлю вас с мамой и Джессикой, моей сестрой-близняшкой. Она тоже дебютирует, но ее это интересует гораздо больше, чем меня.
– Ой, как, наверное, здорово иметь сестру-близняшку! – воскликнула Медди.
– Здорово, – согласилась леди Элизабет. – Вот только я еще не придумала, как убедить Джессику, что она – это я, чтобы можно было не являться на эти жуткие светские рауты.
Медди не смогла сдержать смех, но тут же извинилась:
– Прошу прощения.
– Не надо извиняться, – возразила леди Элизабет, открывая дверь на второй этаж и заходя внутрь. – Если у вас появятся мысли на этот счет, дайте мне знать.
Они прошли по коридору, устланному дорогой ковровой дорожкой. Стены здесь украшали дивные картины. Если бы даже не видела спальню, Медди бы сразу поняла, что владельцы этого особняка гораздо богаче Хезлтонов.
Через несколько секунд леди Элизабет остановилась.
– Вот мы и пришли. Моя дверь – четвертая слева, а дверь Джессики – прямо напротив. Давайте зайдем в комнаты: я покажу вам все платья, а потом нужно будет кое-что отнести вниз моему брату. Думаю, он у себя в кабинете.
Глава 13
Джастин просмотрел ежедневный, в одну страницу, доклад своего адвоката. Ему нужны были лишь цифры, чтобы быть уверенным, что в имениях все в порядке. К счастью, он поднаторел в математике и почти сразу же видел, если что не так. Раз в квартал он объезжал свои владения и говорил с арендаторами, а все остальное время наслаждался жизнью в Лондоне. Чем меньше ответственности, тем лучше, как его и учил отец.
От размышлений его отвлек негромкий стук в дверь.
– Войдите, – проговорил он рассеянно, полагая, что это домоправительница или дворецкий с очередным вопросом касательно близняшек, а стало быть, пришедшего вполне можно отправить к матери. Что мог он знать о дебютах юных дам и их бесконечных просьбах? Его дело – оплачивать счета, которые приносили чуть ли не ежечасно, а остальное он предоставлял леди Уитморленд.
Он приподнял голову и взглянул на открывшуюся дверь. Медлин? Он поморгал и помотал головой. Неужели мерещится? Он закрыл глаза, открыл, но ничего не изменилось: Медлин все так же стояла на пороге кабинета, только теперь побледневшая, как привидение, с отвисшей челюстью.
Но почему на ней униформа служанки: черное платье, белый передник и белый капор? В руке она держала какую-то бумагу.
Какого черта?
Он встал, объятый смущением, совершенно сбитый с толку.
– Что вы здесь делаете? – сорвалось у него с губ, когда он всматривался в ее лицо.
– А что вы здесь делаете? – вопросом на вопрос ответила она, столь же потрясенная.
– Это мой дом.
Что касается объяснений, то они едва ему давались, но его мысли все же пытались догнать чувства.
– Так вы маркиз Уитморленд? – спросила Медлин, не в силах поверить очевидному.
Он прикусил нижнюю губу и дернулся. Черт!
– Да.
А что еще он мог ответить?
– Но вы сказали…
Она наморщила лоб, и вид у нее был такой, словно ей хотелось развернуться и убежать.
Он на мгновение прикрыл глаза:
– Да, я солгал, я не Уитленд.
– Мистер Уитленд, – с визгливыми нотками в голосе поправила его Медди, но и это показалось Джастину очаровательным, хотя его и захлестнуло чувство вины.
– Вообще-то я такого никогда не говорил: это вы так решили, а я не стал вас поправлять.
– А я… – Ее дивное лицо исказило чувство вины. – …тоже сказала вам неправду. – Ее плечи поникли, взгляд уперся в пол. – Я камеристка. Леди Элизабет ваша сестра?
Джастин выдохнул и, уперев руки в бока, затряс головой. Внезапно все сложилось, до последней мелочи.
– Так вы и есть новая камеристка Лиз?
– Да, – кивнула Медлин. – Она наняла меня сегодня утром, после того как…
Он прищурился.
– После того как… что?
Медлин низко опустила голову:
– После того как меня выгнала леди Генриетта Хезлтон.
Джастин потер лоб пальцами и уставился в потолок. Все сложилось просто великолепно и в то же время невероятно. Элизабет, похоже, была очень внимательна во время их разговора на балу у Хезлтонов. Она каким-то образом узнала, что Медлин камеристка, и привела ее прямо к ним в дом. Но за что ее выгнали?
– Вы были камеристкой у Генриетты Хезлтон? – уточнил Джастин. – И она вас выгнала, потому что?..
Медлин громко вздохнула, прежде чем ответить:
– Потому что она узнала, что я брала ее платье, туфли и украшение, чтобы попасть на крещенский бал.
На него волна за волной обрушивалось чувство вины, и, прикрыв глаза, он провел рукой по волосам. Черт бы вас побрал!
– Простите меня, Медлин. Боюсь, что это я во всем виноват.
– Вы виноваты? – повторила она, не понимая, о чем он. – С чего бы это?
Он простонал и содрогнулся:
– Потому что именно я принес Генриетте ту сережку и спросил, знает ли она гостью по имени Медлин.
Медди несколько секунд молчала, словно пытаясь осознать сказанное, наконец покачала головой:
– Нет-нет, во всем моя вина, милорд. Не надо было ничего брать у леди Генриетты. Это был возмутительный проступок. Я заслужила то, что произошло, и пойму, если и вы тотчас же меня выгоните. Вот только поверьте: я действительно не знала, что это ваш дом, когда оказалась здесь сегодня утром.
– Я вам верю, но, признаться, очень удивлен, что вы камеристка… – Он расправил плечи. – Я никоим образом не намерен лишать вас места, ведь в конечном счете это из-за меня вас выгнали.
Она шумно выдохнула, явно испытав облегчение, и ослепительно улыбнулась, от чего появились соблазнительные ямочки на щеках.
– Благодарю вас, милорд. Обещаю не совершать подобных глупостей. Мне очень нужно это место, и я больше не сделаю ничего предосудительного. Даю вам слово.
Джастин кивнул, ощущая себя величайшим в мире ослом. Из-за него выгнали эту бедняжку. Он погнался за ней по лестнице, и она потеряла сережку. Самое меньшее, что он может сделать, это обеспечить ей хорошие условия для работы и достойную оплату.
Медлин опустила глаза и, похоже, вспомнила, зачем пришла, увидев в руках бумагу.
– Леди Элизабет просила отнести вам вот это.
Беглого взгляда хватило, чтобы понять, что это очередной счет от модистки. Но Элизабет не