Они подстроили выборы, но именно на фоне этой уверенной победы их деятельность стала слишком открытой и беспечной. Рядовым граждан нечего противопоставить правящей верхушке. Здесь должна вступить в борьбу соразмерная сила, только тогда ответный удар будет действительно ощутимым. И этот удар уже полгода совместно готовят Скит и Монастырь.
Когда год назад перед выборами лейтенант Морозов стал капитаном, он не особо обрадовался. Собственно, альтернативы, как таковой, и не было. Либо нашиваешь очередную звездочку за закрытие дела, с передачей всех наработанных материалов в архив, либо едешь в гости в веселый подвальчик под Лаврой. Не нужно быть, как говорится, семи пядей во лбу, чтобы долго определяться с выбором.
Проблема была только в том, что полковник вот так просто швырнул ему капитанскую звезду еще и потому, что каких-то существенных преимуществ за этим великодушным жестом следовать не должно было. Ни увеличения надбавок, ни расширенного метража жилплощади. Единственное, чего стало ощутимо больше, это геморроя с отчетами и объяснительными не только за себя, но еще и за прибавившееся количество подчиненных. Через несколько дней его перевели в новый отдел, вручив командование личным составом, на счету которого имелось с десяток болтающихся «глухарей». Показатель раскрываемости был вообще, мягко говоря, ниже среднего. И уже через неделю, сидя за полночь с бутылкой самогона, новоиспеченный капитан отчетливо уловил одну вещь.
Его запихнули к этому сборищу алкашей, тупиц и неудачников не просто так. Это было продуманное наказание, наглядно дающее понять, что не стоит совать свой нос слишком глубоко. Не согласился сразу с вышестоящим руководством – пеняй на себя.
Теперь майора ему не видать как своих ушей. А ведь именно с этого звания начинаются уже совсем другие социальные радости. Там и до подполковника рукой подать. Было бы желание.
У Морозова желание было, и это очень быстро срисовал один из его бывших сослуживцев, отставной майор, уволенный по медотводу и нынче перебивающийся в какой-то строительной бригаде.
– Ты знаешь, капитан, – бывший силовик устало повел плечами, – когда меня на гражданку списали, я по первости здорово взгрустнул. Ну, считай, всю жизнь в этом крутишься, ничего другого не умеешь. Чуть крыша не уехала. А потом знакомый встретил, предложил идти с ним на стройку. Ну, я и до этого знал, что там все не так просто, но когда с этим вот так вот сталкиваешься… Там реальные капиталы крутятся. Ты даже себе представить не можешь, сколько там всего налево уходит. По бумагам одно, на приход идет вообще третье, а разница – в карман твоему нанимателю. И то этого хватает только, чтобы выйти в ноль после того, как отстегиваешь епархии за высочайшее разрешение проводить строительные работы. А иначе-то как? Будешь без копейки сидеть. Поэтому нам, простым работягам, перепадают, как говорится, одни объедки. Ну, ты-то должен не понаслышке знать. Я же тебе сейчас очевидные вещи рассказываю. И так будет всегда, пока у власти Лавра. Понимаешь, к чему я клоню?
– Ты собрался устроить вооруженный переворот? – Морозов усмехнулся.
– Да нет, конечно. Я же не идиот. Да и ты им не будь.
– Ну, а что тогда?
– Слышал про беспорядки?
– Читал, – равнодушно бросил капитан.
– Это была первая проверка. Ну, или попытка. Называй как хочешь.
– Попытка чего? Незаконной смены власти?
– В этот раз да. Но теперь все будет по-другому. Вся та шумиха только наглядно показала, что у нашей обожаемой Лавры не так много почитателей и что тот процент голосов, которые она себе навертела, весьма далек от действительности. Сторонники есть у Монастыря и у Скита. И их много. Больше, чем ты думаешь. Но нужно действовать не так открыто, как те наивные дураки со своими демонстрациями и лозунгами. И в нашу задачу…
– О как! – Морозов, усмехнувшись, перебил знакомого. – Уже «нашу»? Ну-ну.
– Конечно, нашу. А чью же еще? Или ты хочешь сказать, что тебя все устраивает?
– А ты не боишься мне вот так открыто про все это рассказывать? Вдруг я шпион Лавры?
– Дурилка ты картонная, а не шпион. Даже если прямо сейчас пойдешь и расскажешь все хоть полковнику своему, хоть самому Верховному инквизитору, то ровным счетом ничего не изменится. Во-первых, я все равно никого не знаю. Я еще не настолько влиятелен и проверен в тех кругах, чтобы мне называли чьи-то имена. Организовывать все дела тайно там умеют, уж мне-то можешь поверить. Там конспирологи почище чем у нас в отделах шуруют. А во-вторых, тебе с этого ничего не будет. Майора тебе все равно не дадут. И ты это сам прекрасно знаешь.
Несколько секунд капитан молчал, а потом обреченно усмехнулся:
– Да. Ты прав.
– Конечно, прав. Надо все тут менять! И мы с тобой примем в этом самое активное участие.
– А после победы? – Морозов опять усмехнулся. – Я, конечно, понимаю, что это звучит глупо, но лично мы с тобой что получим?
– Зря ты так. Там своих не бросают. Проявишь себя – получишь повышение. Существенное. Мне они тоже кое-что обещали.
– И что? Каждый из сторонников получит все, что попросит? Похоже на очередную сказку для наивных.
– Да при чем тут все? Все меня не интересуют. И тебя тоже. Я говорю про нас. Во всяком случае, это лучше, чем сидеть и ничего не делать. Так мы хоть попробуем. И себя укорять потом нам будет не в чем.
На этот раз капитан думал чуть дольше. Наконец он медленно произнес:
– И чего они ждут от нас?
– Правды. Информации, которая поможет выстроить следующую предвыборную речь. Чем больше там будет изобличающих Лавру фактов, тем крепче будет наша позиция. Действующая епархия не сможет физически устранить ни Скит ни Монастырь. С обеими этими силами она вынуждена считаться. Нам нужно только вовремя подсесть на свободные места к готовящейся кормушке. А для этого мы будем поставлять им все, что сможем нарыть из компромата. Я, честно сказать, не знаю, выйдет из этого что-то или нет. Дело само по себе рисковое. Многие могут просто не дожить до следующих выборов. Но повторюсь: лучше уж так, чем как есть сейчас.
Морозов посмотрел на часы.