— Что это такое? — заявила Старикова, решительно подойдя к столу и выложив на неё пластинку-миньон.
— Пластинка фирмы «Мелодия», — проворчал я, рассматривая цветастый конверт, где красовалась общая фотография всех актёров кинокомедии «Зайчик» и имелся мой собственный портрет. — В ГУМе такие продавались, кажется.
— Ясно, что не в ЦУМе, — Светлана ткнула пальцем в мою фотографию. — Это кто такой?
— Ян Нахамчук, — ответила вместо меня Виктория Лепко. — Тут же всё русскими буквами написано: «Автор музыки и слов».
— Очень смешно, — подключилась к допросу Татьяна Иваненко. — Мы, милочка, читать умеем получше некоторых. Мы спрашиваем кто ты такой на самом деле? — и девушка, которая ещё сегодня утром лежал со мной в одной кровати и готова была на всё, так на меня посмотрела, что я чуть не вспыхнул, как бенгальский огонь.
— Девчонки, вы чего такие напряжённые? — улыбнулся Видов, налив себе в тарелку вторую порцию борща. — Ну да, перед вами — Ян Нахамчук, молодой режиссёр с «Ленфильма» по прозвищу Феллини, который снял нашумевшую короткометражку «Так не бывает». А ещё мы недавно забабахали вот такенный детектив! — Олег показал актрисам большой отогнутый палец правой руки. — И дай Бог, чтоб он вышел на экраны. Расслабьтесь, пока ведь всё хорошо.
— Зачем тебе потребовалось врать? — пролепетала Иваненко, продолжая сверлить меня взглядом.
— В понедельник в Госкино состоится худсовет, на котором наш детектив будут безжалостно резать, — ответил я. — Кстати, для этого дела специально приглашён член Политбюро ЦК КПСС Михаил Суслов, который уже не одну кинокартину отправил в утиль. Вот поэтому я здесь, ищу сильных покровителей, — на этих словах я встал из-за стола, чтобы не смотреть на девчонок снизу вверх. — А то, что я под чужим именем, так всё просто, — я развёл руки в разные стороны. — Во-первых, до понедельника мне нужно было где-то пожить. В Москве большая проблема с гостиницами. Во-вторых, затеряться в общаге, куда перед новым учебным годом заезжает много новеньких проще простого. Я вон коменданту Марье Ивановне до сих пор свои документы несу, принести не могу. Ха-ха. А в-третьих, если бы я здесь поселился как режиссёр с «Ленфильма», то ко мне бы очередь выстроилась на кинопробы.
— Это точно, — улыбнулась Светлана Старикова, покосившись на Викторию Лепко и кастрюлю с супом.
И тут же в подтверждении моих слов в дверь сначала тактично постучали, а потом в проёме появилась косматая голова какого-то студента и спросила:
— А режиссёр с «Ленфильма» здесь?
— Нет! — хором крикнули Света, Вика и Татьяна.
— Ладно, я тогда попозже зайду, — кивнул паренёк и исчез за дверью.
— Что и требовалось доказать, — тяжело вздохнул я.
— Ты меня проводишь? — вдруг спросила Виктория Лепко, накидывая на себя коротенький летний плащ.
— Пошли, — согласился я, подумав, что после сытного завтрака неплохо бы прогуляться и проветрить мозги. А если приедут товарищи из КГБ или кто-то представляющий Леонида Ильича Брежнева, то подождут, не переломятся. Возможно, что я новому советскому правительству не менее важен, чем они мне.
— И я с вами, — засуетился Олег Видов. — Я здесь один не останусь. Мало ли что?
— И я тоже с вами, — категорично заявила Татьяна Иваненко.
— Тогда большая просьба к милым дамам — дать мне переодеться, — проворчал я.
* * *
Прогулку в обществе Олега Видова и двух юных киноактрис Татьяны Иваненко и Виктории Лепко назвать приятной не поворачивался язык. Татьяна и Виктория постоянно обменивались колкостями. Олег, словно кот Леопольд, пытался этот взаимный негатив гасить, приговаривая: «ребята давайте жить дружно». Я же ежеминутно прокручивал в голове вчерашний разговор с Леонидом Брежневым, в котором нашу студийную съёмку макета инопланетного корабля выдал за секретное документальное американское кино.
А ведь что-то подобное друзья-товарищи-враги из США уже проделывали, точнее говоря, проделают в начале 80-х годов. Эта афёра будет называться СОИ или стратегическая оборонная инициатива. Хитропопые штатовские киношники состряпают примитивные ролики, где будет показано как их лазерные установки, висящие в космосе, лихо сбивают пачками наши ракеты с ядерными боеголовками. Расчёт был на малограмотных идиотов и на бездарную работу разведывательной сети. И этот расчёт, увы, сработал. Штаты нам показали грошовые видеоролики, а правительство СССР вбухало гигантские деньги в разработку нового оружия.
«Представляю, какой сейчас переполох на даче дорого Леонида Ильича, — подумал я, и впервые за всю прогулку на моём лице заиграла беззаботная и белозубая улыбка. — Ничего пусть товарищи из ЦК немного поволнуются, им полезно. Глядишь, так и поумнеют».
— Мальчики, может быть, зайдём в кафе? — предложила Виктория, когда мы прогуливались по театральному центру Москвы, где концентрация на одном квадратном километре больших, малых и средних театров была наивысшей для страны советов.
— Тебя дома, что ли не кормят? — заворчала Татьяна.
— Девочки, давайте жить в мире и согласии, хватит ссориться, — вновь встал между ними Олег Видов. — Кстати, здесь, напротив эМХаТэ есть замечательное местечко под названием «Артистическое кафе».
— Годное название, пошли, — кивнул я. — А вот ты, Татьяна, сейчас была не на высоте. Во-первых, выражение «не кормят дома» звучит несколько грубо. А во-вторых, в подобное заведение ходят не шашлык лопать, а ради духовного общения. Тем более в этой «театральной Мекке советского союза», мы наверняка нарвёмся на какой-нибудь литературный поединок или на концерт самодеятельной песни. Изгиб гитары жёлтой я обнимаю нежно! Струна осколком эха пронзит тугую высь! — громко продекламировал я, чем вызвал среди прохожих множество удивлённых взглядов.
— Как будто ты вчера был на высоте? — обиделась Иваненко. — Валялся в фойе первого этажа как труп. И кое-кто, между прочим, тебя подобрал.
— Лежать подобно бездыханному телу тоже надо уметь, — хохотнул я и, открыв дверь в «Артистическое кафе», пропустил девушек и актёра Видова вперёд.
Кстати, как я и предполагал мы попали на какой-то стихотворный баттл или, если выражаться языком Пушкина и Толстого, поединок. Молодые ребята по очереди выходили к барной стойке и читали что-то своё о покорении космоса, о любви, о