— Я не знал, что они бандиты.
— Ты начинаешь меня раздражать, Игнат.
— Честно не знал. Я думал, Пётр Петрович — предприниматель. Его мне так представили. Это потом, уже здесь стало понятно, что он не совсем предприниматель. Но было уже поздно.
— Что значит, поздно? — уточнил я.
— Мы уже договорились, и я взял предоплату, сразу за три месяца, — пояснил парень. — И потратил её. Тоже сразу.
— На девчонку?
— Как вы догадались?
— Да нетрудно догадаться. Готов спорить, что ты ещё ей все деньги отдал, а она пропала.
— Не пропала, — с обидой произнёс Игнат. — Просто ей временно пришлось уехать в другой город, но как только я отработаю у Петра Петровича, то сразу поеду к ней.
— У меня для тебя две новости: хорошая и плохая. Начну с хорошей — ты уже отработал.
— Это как?
— А вот так. Нет у тебя больше работодателя. Ты свободен, Игнат, и никому ничего не должен.
— И я могу уйти хоть сейчас?
— Нет, уйти ты сможешь часов через пять-шесть.
— Это и есть плохая новость?
— Это просто информация, а плохую новость тебе твоя девушка сообщит при встрече.
— Что вы имеете в виду?
— Потом узнаешь, а сейчас скажи мне, кто там на втором этаже сидит в спальне Петра Петровича?
— Наверное, Полин.
— Кто это? — уточнил я. — Подруга его?
— Не совсем, — ответил Игнат. — Она проститутка. Но регулярно приезжает к Петру Петровичу. Он не любит посторонних, поэтому выбрал себе одну, и она к нему наведывается три раза в неделю.
— По-русски она явно не говорит?
— Максимум слов десять знает.
— Скажи ещё, в доме только внутренняя сигнализация стоит, или он обслуживается ещё какой-нибудь охранной конторой? Или, может, ваша сигналка в полицию сигнал подаёт?
— Нет, только внутренняя. Пётр Петрович никому не доверяет.
— Это хорошо. А где стоит техника, которая всё пишет?
— В подвале, я могу показать.
— Покажешь, обязательно покажешь, но чуть позже. А пока подожди меня здесь немного.
Я быстро наложил на не успевшего ничего сказать парня Обездвиживание и, покинув комнату, направился наверх. Там в огромной спальне, в одном из шкафов обнаружил спрятавшуюся испуганную девушку лет двадцати пяти. Времени звать Орешкина и что-то ей объяснять не было, да и желания тоже, поэтому я молча наложил на Полин заклятие Сна и перенёс её на кровать. Там вколол для верности ещё и снотворное, после чего вернулся в гостиную. В этот момент у меня заработала рация.
— Первый, приём! — донёсся из динамика голос Артура. — У вас всё нормально?
— Главный, приём! — ответил я. — Всё хорошо, скоро выйдем.
— Тут соседская вечеринка начинает разъезжаться, мне пришлось подъехать и перекрыть машиной дыру в воротах, пока туда любопытные не полезли. Конец связи!
Я убрал рацию в карман и спросил Орешкина:
— Ты как? Сильно болит?
— Терпимо, — ответил Григорий. — Я после того нашего случая в лесу научился сам себе кровь останавливать и боль снимать. Так что тот опыт даром не пропал.
— А сегодня у тебя новый опыт появился, — усмехнулся я. — Теперь ты знаешь, что существуют зачарованные клинки.
— Да я и раньше знал, — ответил Орешкин, слегка шепелявя оттого, что у него не было правых половин губ. — Просто забыл.
— Больше не забудешь.
— Не забуду.
— Зачем ты вообще на него попёр? Он же намного сильнее тебя.
— Кураж поймал. Но да, это было глупо с моей стороны лезть на такого сильного противника.
— Лезть на сильного противника порой бывает просто необходимо. Но вот лезть на сильного противника, поднимаясь к нему по лестнице — это уже перебор.
— Да, — согласился Орешкин. — Лучших условий для атаки, чем были у него, не придумать.
— Ладно, давай я тебе лицо подлатаю как смогу, и валить уже отсюда надо.
Я в силу своих способностей залечил раны Орешкина. Если не заботиться о косметической стороне вопроса, то это было несложно. Благо глаз был не задет. Конечно, в люди с таким лицом Григорию лучше не выходить, но дотянуть до помощи нормального лекаря можно вполне.
После этого я пошёл приводить в чувство Влада, лишний раз отметив, что дому после нашего визита потребуется ремонт. Особенной гостиной — она вся была в крови, воде и следах поджогов. Вот хозяин дома обрадуется, когда это всё увидит. Надеюсь, он застраховал дом, прежде чем сдавать его в аренду русским бандитам.
Провозился я с Владом недолго, он, к моему удивлению, очень легко отделался: куча ссадин и синяков, но ничего серьёзного. А ссадины и синяки я убираю очень быстро — это несложно. Больше времени я потратил на то, чтобы восстановить другу силы — он их потратил почти под ноль. Если бы не магия, то ему бы потребовалось спать не меньше суток, чтобы прийти в себя. Но магия творит чудеса — и через десять минут Влад был готов если не снова драться, то как минимум выйти из дома и дойти до фургона.
Пока я возился с Владом, Григорий вынес на улицу и отнёс подальше от дома всех, кого мы обездвижили и усыпили. В доме после действий огненного мага вполне могло что-нибудь загореться, потому что в разных местах всё ещё что-то тлело и дымилось. А подвергать риску жизни людей, особенно ни в чём не повинных Игната и Полин, мне не хотелось.
А вот чью жизнь я подверг бы риску с большим удовольствием, так это Мирона. Но к сожалению, его в доме не оказалось. Может, отдельно жил, а может, уехал куда-то временно по делам. И это не могло меня не расстроить, уж кому-кому, а ему я бы с удовольствием по морде съездил. И не раз. Впрочем, он мог узнать меня по голосу, и это была единственная причина порадоваться его отсутствию.
Под конец я снял заклятие Обездвиживания с Игната, и он показал мне комнату, где стоят магнитофоны, ведущие запись с камер наблюдения. Это было очень кстати после того, как Петя срезал с Гриши балаклаву, а Влад назвал меня по имени. Раскрывать себя не хотелось ни французской полиции, ни тем, кто у полиции захочет потом купить информацию.
Уничтожив записи, я вколол Игнату снотворное