Между тем на вопрос, разве Наполеон как историческая личность менее велик, чем наши Пётр и Екатерина Великие или всем миром признанные Кир Великий, Карл Великий, Фридрих Великий, даже Александр Великий, — на этот вопрос напрашивается сам собой разумеющийся, неопровержимый ответ: конечно, не менее, а даже более.
К тому же учитываю разнообразие жанров в жизнеописаниях Наполеона — у Ж. Тюлара социологический, у Э. Людвига — психологический, у Д.С. Мережковского — философский, у А. Кастело — беллетристический. Меня привлекает больше всего чисто исторический жанр, в котором наиболее гармонична книга Е.В. Тарле «Наполеон», которая, однако, недостаточно полна и отчасти устарела. Что касается написанной в том же историческом жанре книги А.3. Манфреда «Наполеон Бонапарт», то она, при всех её достоинствах (яркая, обстоятельная, поучительная), композиционно дисгармонична: в ней заметно скомкана 2-я часть, о заточении Наполеона на острове Святой Елены нет даже отдельного параграфа.
Источниковая база мировой наполеонианы безбрежна и, естественно, используется различными авторами в разной мере, причём российские историки меньше, чем следовало бы, используют французские источники, а труды французских историков страдают недооценкой, а то и попросту игнорированием российских источников. Между тем российскими источниками, относящими к Наполеону, буквально изобилуют и капитальные (включая многотомные) публикации[45], и архивные фонды — Министерств иностранных дел и военного, а также Александра I, А.А. Аракчеева, А.П. Ермолова, А.С. Шишкова, Н.К. Шильдера, К.А. Военского и др.
Справедливости ради надо признать, что в России французская и вообще иностранная литература о Наполеоне учитывается гораздо лучше, чем во Франции российская. Показательны библиографические справки к фундаментальному «Словарю Наполеона» под редакцией Ж. Тюлара. В библиографии к статье «Русская кампания 1812 г.» из российских исследований здесь названа лишь монография царского историка Д.П. Бутурлина, к статье «Александр I» — только книги царских же официозов Н.К. Шильдера и вел. кн. Николая Михайловича, а к статьям «Кутузов» и «Наполеон» даже не назван ни один россиянин (в библиографии к статье — довольно обширной — о М.И. Кутузове рекомендована всего лишь одна книга, да и та английского историка Р. Паркинсона).
Мой «Наполеон» основывается на традиционно разнообразных источниках, включая разысканные мною и впервые использованные в книге «Александр I и Наполеон» архивные документы (относящиеся, правда, лишь к императору Наполеону), с учётом различных концепций русской дореволюционной (охранительной, либеральной, демократической), советской, постсоветской и зарубежной историографии.
Задачу свою вижу в том, чтобы изложить возможно подробнее и доступнее для массового читателя моё видение всей жизни и деятельности Наполеона, его личностных качеств, результатов, последствий и уроков всего им содеянного. Главное, хотелось бы, и я попытаюсь решить такую задачу с позиций, научно сбалансированных, свободных от политической предвзятости и субъективных пристрастий. Теперь уже мало кто спорит с тем, что Наполеон — величайший полководец и государственный деятель всемирной истории. Но этот уникальный гений сочетал в себе, наряду с массой достоинств, одиознейшие черты деспота, тирана, агрессора; правда, до сих пор дискутируют, в какой мере они были свойственны Наполеону. Ведь этот деспот создал самый передовой в современном ему мире и поныне действующий в самых цивилизованных странах свод законов; этот тиран свёл к минимуму политические репрессии во Франции, а что касается его как агрессора, то вот факт, который у нас принято замалчивать: из 10 своих войн за 1804–1815 гг. Наполеон в восьми (исключая лишь две войны — с Испанией и Россией) не был зачинщиком. Кстати, Александр I, которого вообще не считают агрессором, за те же 1804–1815 гг. провёл войн больше, чем Наполеон! На одну войну, но — больше.
Чем масштабнее личность, тем крупнее её достоинства и недостатки. У Наполеона и то и другое значимо, и всё на виду. Поэтому важно оценить и его легендарное обаяние, и то отторжение, которое он вызывал не только как властитель, но и просто как человек (сын, брат, муж, отец, друг) у разных людей, у современников и последующих историков. Разумеется, я не стремился расследовать всё это исчерпывающе и окончательно, ибо, как подчёркивает современный историк Роже Дюфрес, «история Наполеона никогда не будет завершена и никогда не будет написана полностью»[46].
Встал передо мной и вопрос о том, как начать книгу о Наполеоне — эффектно, «с аксессуарами в антураже», или просто, без всяких эффектов. Вспоминаю, как позабавил меня и настроил против «аксессуаров в антураже» отрывок из письма Е.В. Тарле к Е.Л. Ланну в связи с изданием книги Ланна о Ч. Диккенсе. «Жду Вашего «Диккенса», — писал Евгений Викторович. — Я уже знаю, что начнёте, как мне нравится: родился тогда-то, там-то, родители — то-то и то-то и пр. А не так: «Он потянулся, чихнул. И рывком родился. А кругом теснились облака со вспотевшими боками. Он поглядел и тоже вспотел». Вообще будет хорошо, как у Вас бывает, когда Вы пишете в реалистической манере»[47]. Прочитав такое у Тарле, я порадовался за то, что всегда стараюсь писать «в реалистической манере», именно так начинал «Александра I и Наполеона», так начну теперь и «Наполеона Великого»...
Сердечно благодарен за неоценимую помощь в работе над этой книгой самому ответственному и самому строгому её редактору — моей жене Марине Николаевне.
Глава I. Начало начал
Этот мальчик сделан из гранита, но внутри у него вулкан.
Учителя Бриеннской военной школы о юном Наполеоне
1. Семья
На острове Корсика в городе Аяччо есть площадь Летиции. Угол её не одну сотню лет занимает дом № 1, точно такой же, как все другие дома, но — с трёхцветным флагом (государственный флаг Франции) над воротами и доской на стене с надписью: «Государственная собственность». Этот дом закрывает свои двери только на ночь. Всё остальное время здесь не иссякает поток туристов. Им говорят: