Да зазвонят похоронные колокола. Своим прикосновением я напишу им эпитафию…
Они, похоже, почувствовали мое дыхание, потому что один из них вдруг резко обернулся и собрался было выхватить меч из ножен. Но было уже слишком поздно. Я успела коснуться его шеи.
Я – Смерть.
Как только у него под кожей начали проступать темно-фиолетовые вены, я повернулась к следующему. Другой Луминарий вытаращил глаза. Я резко ударила его по лицу.
Я – Тьма, я – Смерть. Я – то, чего нет.
Вот и под его кожей начала расползаться гниль. Такие изящные линии разложения…
Змей был голоден этой ночью, и я намеревалась накормить его досыта.
Но при этом нельзя было совсем терять голову. Я забрала меч у одного из убитых. Лучше оружие, чем мое проклятие.
Я затянула кожаные ножны на поясе, под плащом. Потянулась за их кинжалами, сунула их в карман плаща, рядом с колом.
Полностью вооруженная, я побежала по коридору, стараясь ступать бесшумно. Свернула на узкую лестницу, бросилась вниз.
У самого подножия лестницы я замедлила шаг, идя на цыпочках. Выглянула из-за угла. На лестничной площадке стояли два Луминария. А сразу за ними была дверь во внутренний двор.
Выхватив меч, я бросилась вперед. Когда они повернулись, я уже целилась в горло одному из них и в следующий миг обезглавила его. Молниеносно развернулась, чтобы парировать удар второго солдата, замахнувшегося на меня. Мой меч столкнулся с его мечом раз, другой. Нужно было скорее покончить с этим, пока он не предупредил кого-нибудь еще.
Я с силой ударила по его лезвию, и когда его меч со звоном упал на пол, мой клинок вонзился ему в горло. Кровь хлынула на камень, и я толкнула дверь, ведущую во двор.
В тени двора мой взгляд скользнул по столбам, к которым нас должны были привязать. Они торчали из узловатых охапок хвороста, точно мертвые, перевернутые деревья.
Я прокралась сквозь тени и скрылась в старом лабиринте живой изгороди. Здесь, в тени тисов и живых изгородей, меня никто бы не увидел. Я вдохнула аромат фиалок и колокольчиков, которые росли по всему двору. До чего приятный запах в такую мрачную ночь, как эта…
Если я не помешаю планам патера, завтра воздух наполнится запахом горящей плоти.
Мое учащенное сердцебиение, казалось, отдавалось у меня в голове. Пока я шла дальше по двору, пейзаж менялся. В воздухе уже не пахло так приятно. Здесь росли узловатые темные растения – боярышник с колючими ветвями, терновник, который доходил мне до пояса.
Приготовься к последнему зову судьбы твоей, патер. Скоро ты умолкнешь навечно, таков мой приговор.
Когда в поле зрения показался храм, на моей коже выступил холодный пот. Из нескольких узких окон лился теплый свет на заросшие сады. Безлунной ночью было почти ничего не разглядеть. Но это было даже хорошо, потому что Луминарии меня тоже бы не увидели.
Мое дыхание участилось. Внутри меня кипела ярость битвы.
Почему-то мне казалось, что земля с каждым моим шагом уходит из-под ног. Подойдя ближе к храму, я заметила двух Луминариев, охранявших дверь. Спрятавшись за терновым кустом, я пристально их разглядывала. Узкие окна располагались по обе стороны от двери храма, и теплый свет падал на их плечи и головы. Шей я толком увидеть не могла, но представляла, в каких точках находились жизненно важные кровеносные сосуды. Я наклонила голову чуть набок. Вампиру эта часть шеи, должно быть, была бы очень хороша знакома – ведь там проходили артерии, которые несли живительную кровь от сердца к мозгу. Пульс под кожей. Перережь эти вены, и человеку конец.
Я сунула руку в карман плаща и вытащила два кинжала. Мое сердце билось о ребра, как военный барабан. Прищурившись, я сосредоточилась на своей цели. Я столько раз проделывала это, тренируясь с бароном, часами упражнялась до появления волдырей на пальцах. Однажды, когда я промахнулась, он сильно ударил меня по губам тыльной стороной ладони, так что даже кровь выступила.
Я задержала дыхание, а затем метнула первый кинжал. Как только один солдат начал оседать, я метнула второй. Тихий стук означал, что я попала в цель.
Подобрав меч, я бросилась к двери. Я до последнего не знала, попала ли я в эти нужные точки, пока не оказалась над поверженными. В груди у меня все сжалось при виде их обмякших безжизненных тел, медленно сползающих по деревянной двери. Из их шей на камни текла темная кровь. Я медленно выдохнула и, стиснув зубы, оттащила тела в сторону.
Остановившись в тени за дверью храма, я заглянула в узкое окошко и не слишком удивилась, увидев там Сиона с мечом на поясе. Он расслабленно прислонился к колонне, скрестив руки на груди.
Свет плясал на камнях, когда факелоносцы высоко подняли свои факелы. Тени ползли по каменному полу, захватывая мое сердце.
Смертельный удар уже близко…
За спиной Сиона патер простирал руки в мольбе, его губы шевелились в молитве. Он всегда проводил всю ночь в этом храме?
Конечно же, Сион был здесь, защищая своего хозяина. Кровь застыла у меня в жилах, когда я снова перевела на него взгляд. Теперь патер знал о Лео всё. Как сильно я о нем заботилась… Сион, должно быть, заметил его в тот день в Брайервуде. А потом, наверное, выследил. Ну и разумеется, как вампир, он видел всё. И слышал всё. Тогда и толпа кричала о мальчике… А он всё запоминал, чтобы позже воспользоваться этим.
Вдруг кровь застыла у меня в жилах. Мэйлор ведь не сказал бы ему…
Не сказал же?
Через окно я увидела, как челюсть Сиона напряглась. Его ноздри раздулись, а взгляд метнулся к окну. Судя по тому, как напряглось его тело, я предположила, что он учуял запах крови.
У меня пересохло во рту, и я вытащила кол из кармана.
Сердце бешено колотилось.
Вогнать деревянный кол кому-то в грудь было делом не из легких. Кол был острым, как лезвие, но при этом нужна была еще и огромная сила и скорость. Когда Сион подошел ближе к двери, я взяла кол правой рукой, а левой обхватила его основание. Перенесла вес тела на заднюю ногу. Кровь в жилах так и бурлила.
Когда он открыл дверь, его золотистые глаза на мгновение задержались на мне.
Я почувствовала, как замедлилось время. Ночной ветерок играл прядью его длинных волос.
И со всей силы, что у