– Не переживай, я помогу, – попыталась приободрить Ким.
А следующие два часа мы занимались наведением порядка: распихивали бардак по полкам, кучковали равномерно разбросанный мусор и налаживали связи с соседками на предмет кисета для рукоделия. Такой хоть и не сразу, но нашелся у одной из соседок в комнате напротив.
Штопкой уже занималась исключительно я, потому как у Ким с шитьем оказались очень запутанные и колкие отношения: нитка так и норовила завязаться морским узлом, а игла и вовсе жаждала девичьей крови. Увидев, как в очередной раз пышка сосет палец, я не выдержала и предложила поменяться.
Мне рукоделие тоже не особо нравилось, но то ли руки у настоящей Одри были ловчее, то ли у меня самой опыта больше, но со стежками я справилась вполне сносно. Если не приглядываться, сразу и не заметишь, что портьера порвалась.
Пестрая ткань скрыла как стежки, так и алое пятнышко: все же пальцы Ким исколола себе знатно. К слову, упоминание соседкой крови оказалось пророческим. Правда, той вышло скорее не смыть, а запятнать. Но так и не позор, а всего лишь штору…
Еще бы стены от отпечатков отмыть. Но на это сил уже не было, но, чтобы пойти на ужин, они все же нашлись. Правда, мы с Ким были в столовой едва ли не последними. А после, когда вернулись, дружно решили, что стены еще постоят, подождут, а мы лучше полежим – все же завтра придется вставать рано. Если верить выданному свитку с расписанием, то перед занятиями должно быть еще и построение, так что… Сон, милый сон.
Вот только посреди ночи я очнулась от странных плещущих звуков. Может, не будь за мной недавней погони, нападения на принца, эльфийского соглядатая и прочих «милых» мелочей, способных организовать большую такую паранойю, я бы лишь зевнула и перевернулась на другой бок. Но тут распахнула глаза и резко села. В моей руке вспыхнула магия. Пламя заплясало на ладони, и в его отблесках я увидела… песценота!
Тот, раздобыв где-то миску, мочил в ней тряпку и оттирал стены. Старательно так оттирал и плескался лапками в мыльном растворе.
– Ондатра тоскливая! – выпалила я. – Это ж надо так напугать.
Не то чтобы я рассчитывала на ответ зверя, но и пережить это потрясение – не каждый день, вернее ночь, видишь уборку по-енотовски – не могла.
От звуков голоса зверек замер с тряпкой в руках. А вот Ким, до этого мирно спавшая, от моего восклицания пробудилась. Ее голова чуть приподнялась, смазанный взгляд сфокусировался на Малыше.
– А это ты… – протянула соседка и добавила: – Убирайся! – сонно выдохнула Ким.
Правда, чище или прочь она не уточнила, потому как, зевнув, уронила голову на подушку и снова задремала.
Пушистый, увидев, что хозяйка вновь уснула, понял это по-своему и начал оттирать все с удвоенным усердием.
Буль-бульк-плюх-плюх-шкваб-шкваб…
И так два часа подряд! Я же ворочалась на кровати и не могла сомкнуть глаз. Когда за окном забрезжил рассвет, я не выдержала и проворчала:
– Знаешь, малыш, с твоим неправильным окрасом тебе опасно возвращаться к роду, в лоно природы. Ты там не проживешь и дня…
Енот, полоскавший тряпку в миске, остановился и удивленно посмотрел на меня, будто и вправду понял суть услышанного. Пришлось этому неразумному зверю свою мысль пояснить, хотя чувствовала я себя при этом, мягко говоря, странно.
– Да тебя свои же заполощут вусмерть, пытаясь отстирать.
– Пф, – фыркнул Малыш с интонацией «много ты понимаешь в чистоте» и продолжил наводить порядок, но, удивительно, уже гораздо тише.
Нет, этот зверь и вправду что-то понимает. Может, он не только осветляющий эликсир на себя вылил, но и вразумляющий? Хотя главный талант енота был явно родной, не намагиченный – полоскательный. С таким Малышу в лапы что угодно дай – отмоет. Даже деньги из офшоров!
С этой мыслью я и заснула, чтобы очнуться в кристально чистом утре! Ким на своей кровати занималась зарядкой. Правда, тянула она скорее не мышцы, а время, широко зевая. Но все же!
Правда, едва она увидела отмытые стены, остатки сна с нее мигом слетели.
– Так это был не сон… – протянула она, обо всем догадавшись, и потянулась к прикроватной тумбочке, на которой лежал браслет-хронос, и, глянув на него, пышка протянула: – Какая рань.
И была права. На артефакте только-только начала загораться яшма…
Всего камней в местных наручных часах было двенадцать. И каждый из самоцветов разгорался в положенное ему время, а когда то было на исходе – ярче становился соседний с ним камень. И так по кругу. Последний в полночь и полдень начинался заново. Правда, из-за дороговизны некоторых камушков не каждый мог позволить себе хронос. Ким вот в прошлой жизни могла. И забрала артефакт с собой в академию.
Он-то и спас нас от опоздания в столовую, куда мы буквально вбежали, спешно сполоснув лица в общей умывальне и приведя себя в порядок. Но от чего артефакт уберечь свою хозяйку не смог – это от исчезновения аппетита.
Ким, глянув на овсяную водянистую кашу, отодвинула от себя тарелку, поморщившись.
– Я не ем на завтрак овсянку, – выдохнула она.
– Не хочешь, чтобы с утра была каша в голове? – хмыкнула я.
– Ее у меня и без того хватает, – призналась Ким и все же взяла ложку и, зачерпнув ту, приобщилась-таки к вареву.
Расправились мы с последним хоть и без энтузиазма, но быстро и поспешили на приветственное построение, которое должно было состояться во дворе академии.
Когда мы оказались там, то увидели, что адепты стояли по факультетам. В первых рядах – только что поступившие, в последних – выпускники.
Адептская масса волновалась, колыхалась, зубоскалила, перебрасывалась шуточками, в общем – жила своей обычной жизнью.
Мне же пришлось расстаться с Ким: она поспешила к алхимикам. Я же попыталась найти свой факультет и… два раза прошла мимо него!
Потому как мантий разных цветов, соответствующих специальностям, в академии не носили, как и любой униформы, а таблички с названиями отделений были, но… где-то не здесь.
Один дубасил одной из таких своего соседа, второй вертел ее в руках, кто-то машинально завел за спину… Одним словом, ходи гадай, даже если ты не пифия!
Легко было отличить лишь рослых плечистых боевиков. Ну еще некромантов, которые казались больше похожими на свой учебный материал, чем сами зомби. Среди последних была и Тэрвин. Она активно вертела головой, будто кого-то высматривая. И явно не принца. Потому как не заметить высочество было тяжеловато. К слову, благодаря его пепельной макушке, которая возвышалась над остальными, можно было легко понять, где собрались будущие светила магправа – а именно на этом факультете обучался принц.
А вот моих трансформеров, в смысле адептов специальности трансформация магии и материи, не было нигде. И лишь каким-то чудом, услышав краем уха разговор двух магов, я нашла тех, кого искала.
– Преобразование? – уточнила я у магов, стоявших в первом ряду.
На меня посмотрели со снисходительным превосходством. До эльфийского тому было еще далеко, но ребята старались.
– Ты факультетом случаем не ошиблась, малышка? – усмехнувшись, протянул парень со второго ряда. – Это магтех. Тут думать надо. Целительницы с той стороны…
И кивком указал на стайку девушек, многие из которых повернули в одну сторону – к Ричарду.
– Тогда тебе туда, – отозвалась я и мило улыбнулась.
Хотелось ответить куда более хлестко, но я же не просто девочка, а, демоны подери, главная героиня! Всем девочкам девочка. Так что, если и буду закапывать врагов на кладбище, придется делать это изящно и розовой лопаткой.
И хотя сказала я тихо, но соседи адепта услышали и ухмыльнулись. Я же, потеснив парней, встала в первый ряд. Нет, девушки среди техномагов были, но не сказать, чтобы много.
Можно по пальцам пересчитать. Это я поняла, повертев головой вокруг. А потом бывает так… палец соскользнул. Вот у меня то же самое было со взглядом. Он невольно ушел в сторону и встретился с синевой глаз Ричарда, который смотрел сквозь толпу в упор на меня.
Словно принц ждал от своей напарницы по истинной афере (как я про себя назвала этот план с фиктивной избранной) то ли подвоха, то ли просто какого-то безрассудства.
«Только без глупостей», – будто предупредил меня Ричард.
«Ты же меня знаешь», – одной лишь усмешкой ответила ему я.
«Знаю, потому и предупреждаю», –