А так, пара минут шатания и в руках здоровяка оказался полуметровый бивень калибра сто восемьдесят миллиметров в основании. Возле него, кстати, угадывались кристаллические образования.
Вернувшись с трофеем в поместье, я хотел было уже заслуженно отдохнуть, если бы не слуга, проводивший меня в приёмную. Там оказался высокий мужчина в армейской форме, но, с незнакомой нашивкой и чёрной, кожаной сумкой на ремне через плечо.
— Фельдъегерь, Феоктистов Павел Дмитриевич. – представился незнакомец.
— Князь, Распутин Аркадий. Что вас привело ко мне?
Фельдъегерь раскрыл сумку, достал из неё конверт и планшет, положив их на стол. Бегло мазнув взглядом по ведомости о получении посылки, я уже собрался его подписать, но что-то меня остановило. Ещё раз перечитав текст, я обратился к ожидавшему мужчине.
— Уважаемый, почему в графе “доставлено” указана дата двухнедельной давности?
— Не могу знать, ваше сиятельство. – уважительные слова никак не сходились с надменно скривившимся лицом фельдъегеря.
— Не можете, так не можете. Я тоже не могу.
В месте под подпись оставил жирный прочерк, а в свободном месте, размашисто написал что получил лично в руки такого-то числа и приложил печатку.
Почтальон не успел среагировать и буквально выдернул ведомость из под моей руки. Выражение лица, с которым он посмотрел на моё художество, можно было описать двумя словами – сокрушительная досада. Не знаю, что задумали те, кто подослал этого служаку, но они просчитались. Ведомость ему придётся сдать в том виде, в каком она есть. И с той датой вручения пакета документов, которую указал я.
Фельдъегерь ушёл даже не удосужившись попрощаться, чтоб ему икалось, невоспитанному такому. А я раскрыл конверт и ознакомился с содержимым. Дочитав грозный документ украшенный имперским гербом до конца, я позвал Хлебодарова и дал почитать ему.
— Это что же, ваше сиятельство, Меньшиковы нам объявили официальную войну?
— Именно так, Прохор. Причём срок подготовки должен был истечь сегодня в полночь.
— Но как же так? Ведь уведомление должно было прийти минимум за две недели!
— Должно было, а фельдъегерь изволил прибыть только сегодня. Хотя в ведомости стояла дата вынесения вердикта комиссии. – я показал пальцем в дату проведения заседания в документе.
— И что теперь? Мы же не готовы!
— Не мельтеши, Прохор Андреевич. Ещё две недели они не имеют права на нас нападать. Срок подготовки считается с даты вручения повестки всем участникам конфликта.
— То есть вы…
— Написал сегодняшнюю дату.
Я хотел обсудить ещё пару вопросов, но в кабинет вбежал слуга. Весь его вид выдавал крайнюю степень испуга.
— Ваше Сиятельстово, танки!