– Так сопливых вовремя целуют. Я тут вон целый мешок купил для определения беременности, – выпятил гордо костистую грудь друг ситный и выложил на стол…
– Это что? – нет, мне правда стало интересно.
– Ты чего? Термометр. Надо эректальную температуру смерять. У беременных она всегда выше. Это я тоже в брошюрке прочитал. Вообще, такая интересная была. Там картинки еще…
– Ректальную, – медовым голосом поправила Параня нашего слишком рьяного товарища, который, оказывается, умеет читать, на мою беду.
– Ну да. Там короче…
– Мы с Ларой знаем, что это, поверь. И как же ты собрался ее мерить бесконтактным термометром? – уже проорала Параня, оскалив зубы. Я молча двинула к двери. Страшно же, капец стало. – Я щас тебе измеряю эректальную температуру, так измеряю, что у тебя обычной не станет. Я тебе что купить велела, паразит ты двухметровый? Я сказала купить…
– Тесты. Но я застеснялся. Слушай, это вообще-то ваши женские вещи. Я…
– То есть, читать брошюрки про матки и влагалища тебе было не стыдно?
– Нет, даже интересно. Там с картинками… – начал закапывать себя еще глубже дурак Жопинский. И слава богу. Я выскочила из кабинета и прямо в хирургическом костюме заскакала в сторону аптеки, очень надеясь, что вернусь не на пепелище. Нет, я не за тестами побежала. Страшно захотелось гематогена и аскорбинок кисленьких. Прямо вот до дрожи.
Огляделась по сторонам, прежде чем перебежать дорогу. Что-то царапнуло меня, когда я увидела машину, стоящую в кустах. Дорогую машину, блестящую черным лаком. А, мало ли кто там припарковался. Места то для парковки фиг найдешь.
В аптеку я вбежала, загибаясь от острого желания срочно проглотить активированного угля. Вот просто срочно, и жизненно необходимо.
– Угля мне пачку, – рявкнула я, подрагивая, как чихуа Петюнчик, мой пациент.
– Что, снова Жора? – участливо поинтересовалась провизор Танечка, милая девочка, с глазами цвета лазури. Протянула мне желаемое и замерла, глядя как я запихала в рот полпачки таблеток и начала их жевать, хрустя на всю аптеку. Затошнило сразу и жутко.
– Ларис, ты в норме? – хмыкнула Танюшка. Я вздрогнула, представив, как выгляжу со стороны.
– Да, просто… Тань, дай мне гематогену и аскорбинок желтых. В пакетик положи, пожалуйста. Я деньги забыла, после работы занесу, – всхлипнула я.
– Да не заноси. Я там это, подарок еще положила. У нас акция сейчас, – задумчиво улыбнулась синеокая фея, а я хлюпнула носом и заревела от избытка чувств. Какие все таки вокруг люди хорошие. Вышла на крыльцо аптеки, сунула руку в пакет, за гематогенкой, ухватилась пальцами за твердый уголок коробочки с подарком. Стало интересно, я выудила на свет подарочек и застонала. Сговорились все что ли?
– Ларис Степанна, – голос за моей спиной прозвучал как взрыв челябинского болида. Красивый голос, властный с бархатными нотками и интонацией хозяина мира. Я судорожно пихнула чертов подарочек обратно в пакет и приняла низкий старт. – Бежать собралась?
Глава 36
15 мая (покой нам только снится)
А ведь я его…
Тьфу ты господи, какая только глупость не придет в голову
А может и мне выйти замуж? А что, Изя из приличной семьи.
Позвонить маме, сказать что приду (придется Паране с ужиком подождать)
А глаза у Леднева…
Девочки, я его люблюууууу (плачу)
В моем возрасте нельзя быть такой дурой
Да куда там бежать? Он так странно действует на меня. Ноги слабнут, голова кружится словно глобус, тошнит, а внизу живота…
Короче. Я всхлипнула, достала гематогенку, откусила от нее прямо с фантиком и повернулась к этому коварному мерзавцу. Он чужой, скоро женится, а я… А у меня тест на беременность в пакете и Изя со скрипочкой в анамнезе. И чего я размечталась то, дура? Развесила нюни. Ну не может самолет влюбиться в дирижабль. Это же просто нонсенс.
– А. Это вы снова? – стараясь звучать равнодушно, позорно проблеяла я. Чертова обертка от гематогена застряла между передних зубов, я ее попыталась вытащить языком, потерпела неудачу. Поэтому улыбнулась красиво, показав носорогу свой очередной позор. – Как вы себя чувствуете? Рана поджила? Или опять приехали на штопку? Слушайте, а вы же штопаный…
– Лариса, ты когда-нибудь можешь быть серьезной? – прорычал Леднев, метнув в меня две ледяные синие молнии. Черт, главное не упасть. Ноги превратились в две перекрученные нитки, и к горлу подступил колючий ком. Главное не заплакать, не доставить этому мерзавцу даже толики удовольствия.
– Сейчас как никогда, – рявкнула я, гоня набегающие на глаза огненные слезы. – Я спросила, чего надо? Давайте быстрее, мне некогда болтать с посторонними людьми, меня ждет питон Жора, у него случилась медвежья болезнь, и он сейчас нам все уделает, если я не принесу лекарства. Что вы шляетесь за мной? Вот знаете, как только вы появляетесь на горизонте, у нас в клинике пропадают инструменты.
– Инструменты? – взревел ужасный носорог, покраснел своим породистым лицом. Черт, ну он красавчик. «И он не твой, Лариса Степанна» – напомнила я себе.
– Ну да. Так чего приперлись, господин слуга народа? На свадьбу позвать? – вот тут у меня голос дрогнул, и я сорвалась на писк, такой мерзкий совершенно позорный.
– Можно и так сказать. Я приехал пригласить тебя в ЗАГС. Но сейчас я хочу только одного, – простонал Леднев, растирая пальцами виски. И мне так захотелось почувствовать его вкус снова на своих губах, и огненные прикосновения к коже. И…
– Чего же? – выдохнула я, ожидая поцелуя. Дура, да, дорогой дневник? Чокнутая.
– Вырвать тебе твой болтливый язык, и…
– Опоздали вы, Жорик. Я замуж выхожу, – боже, что я несу? Это же дурь абсолютная. Зачем? Что я хочу ему доказать этому наглому, зажравшемуся павиану? Что я тоже не лыком шита, и что плевать мне на него и его ногастую, и что это не он мной попользовался? Что? Детский сад, штаны на лямках, вот что. И я дура. А он… Что это с его глазами?
– Замуж? – прохрипел Леднев. – За кого? За таблеточного мачо, которого тебе маменька сосватала?
– Почему же? У меня прекрасный жених. Музыкант, лауреат международных конкурсов, – тут я конечно приврала немного. Вру, много. – Он красивый, высокий, богатый. И… И я с ним счастлива. Он на прием мне принес неделю назад ежика белого, точно. И это была любовь с первого взгляда. И мы женимся скоро и уезжаем в Гагры, – продолжила я фонтанировать идиотизмом. Ну какой ежик, черт бы меня подрал?
– Со второго, – зло оскалился Леднев, – с первого то у тебя со мной любовь случилась. Неужели так понравилось, что ты в разнос пошла?
– Вообще не понравилось, вот решила найти что-то поприличнее. Я любви то и не заметила даже, так легкий штиль. А мне страсть африканскую подавай, ага. Вот такая я грешная, – фыркнула я, и отвела глаза. Вру я даже хуже. чем притворяюсь. – Тем более, что по телевизору сказали, что вы скоро под венец свою «брат такую» поведете. Слушайте, вы что ревнуете?
– Дура, – прорычал Леднев, схватил меня пальцами за подбородок и я почувствовал его дыхание на своих губах, выронила пакет, который судорожно в руках сжимала и… – какая же ты дура. Я же…
Я вырвалась из его захвата, загибаясь от сожаления, и от желания продолжения. Ну зачем он меня выпустил?
– Вы еще и изменщик. Еще жениться не успели, а уже… – чего это с ним? Леднев стоял молча, смотрел под ноги и… О черт, проклятая провизорша.
– Это что? – прошептал ушастый носорог, поднимая с земли проклятую плоскую коробочку. – Лариса…
– Вас это не касается, – чувствуя себя героиней дешевой мелодрамы простонала я, – Женитесь? Женитесь. И не лезьте ко мне. Не мешайте мне жить так, как я хочу. Не мешайте мне быть счастливой.
– Хорошо. Ты права, – снова стал айсбергом леднев. Губы закаменели. А взгляд… Черт бы его подрал.
– Так вы зачем приехали то?
– Толстой пропал. Он единственное, что у меня осталось от дочери. И в принципе, теперь единственный.
– В смысле? Левушка? О, боже. Но как? Вы же ему поставили ДжиПиЭс