— Обязательно сделаю, — потрепал я брату волосы. — Как только подрастёшь немного, так сразу и сформирую. Иначе ты начнёшь пытаться с его помощью без всяких самолётов летать. Взлетишь, эдак, саженей на двадцать, а как приземлиться не будешь знать. И что прикажешь родителям делать? Кого они звать будут, чтобы тебя с высоты снять?
— А я не буду без самолёта пробовать летать, — попробовал убедить меня Лёва в своей благоразумности.
— Все пробуют, а ты не будешь? — не зло посмеялся я над попыткой брата. — Клянусь, что будет тебе артефакт. Я даже дядю Пашу с тётей Варей попрошу, чтобы они тебя научили пилотированию, но давай отложим этот момент на пару лет.
— Выходит, что ты и без самолёта можешь летать? — вычленил главное из диалога брат.
— Любой человек может летать, если у него есть мощный воздушный перл, — не стал я скрывать очевидное. — Просто тело приходиться много напрягать, чтобы не нарушать траекторию полёта и потому ты не видишь летающих по небу людей. А так, при необходимости нашу Сороть я вполне могу перелететь.
— Значит, если с самолётом что-то случится, то ты не разобьёшься? — последовал вполне логичный вопрос.
— Как может разбиться человек, у которого есть воздушный артефакт? — активировал я под ногами слабенький воздушный поток, резко оторвался от земли на полметра и медленно приземлился. — Если не поддаваться панике, то при падении всегда можно под собой создать воздушную подушку.
На самом деле в столице Ольга мне нужна не только в качестве спутницы на балу. Нам предстоит принимать в эксплуатацию четырёхэтажный доходный дом, построенный артелью Бетанкура, а сестре уготована роль его совладелицы и управляющей. Так что без её участия здание я в одиночку принимать не собираюсь.
Так-то понятно, что номинально владельцем здания буду числиться я.
В конце концов, надо же как-то использовать и монетизировать жалованные мне налоговые каникулы. Но управлять домом предстоит Ольге. Впрочем, как и будущим магазином-ателье, которое я планирую построить на месте халупы, уступленной мне Клавдией Захаровной намедни прибывшей вместе с внуком в Велье.
Там, судя по обильным всходам, меня ожидает огромный урожай льна, а значит, будет и много ткани. Так почему бы мне её не продавать в собственном магазине⁈ Там же можно и швейные машинки начать реализовывать, а на втором этаже открыть ателье, где быстро и недорого пошьют любую вещь, украсив её ровнейшими строчками, которые станут нашей визитной карточкой.
— Я почему-то решила, что мы сразу в Санкт-Петербург полетим, — вздохнула сестра, когда фюзеляж гидроплана коснулся поверхности Велье. — Думала, что все свои внутренности в пакете оставлю.
Что поделаешь — летом болтанка интенсивней, чем зимой. Всё из-за того, что каждый участок земли прогревается по-разному. Например, от пашни и поля тёплого воздуха в небо поднимается больше, чем от леса, а над рекой и вовсе конвекции нет. Вот и бросает самолётик, как пушинку. Бороться с воздушными ямами можно набрав высоту, но для пятнадцатиминутного перелёта нет смысла забираться в небо на два-три километра. Потому и пришлось сестрёнке терпеть, да опорожнять свой желудок в полиэтиленовый пакет.
— И в чём ты собираешься на бал к Николаю Павловичу идти? — посмотрел я на сёстренку, стыдливо прячущую пакет. — Те наряды, в которых ты на моём дне рождении была, великий князь уже видел, и скажу тебе по секрету, память у него отличная.
— И как же быть? — потупилась Ольга. — Никто в этой дыре не пошьёт за пару дней бальное платье. Да что там платье, даже юбку не успеют сшить. Да и откуда здесь нормальным тканям взяться.
— А вот сейчас обидно было, — насупился я. — И за дыру, и за шёлковые ткани из Москвы, и за рукодельниц, которые тебе уже весь наряд на живую нитку сметали.
— Но как? — покраснела сестра.
— Ушами об косяк, — не удержался я от прибаутки своей эпохи. — Помнишь, тем летом тебе редингот шили? Так вот, я твои мерки запомнил, и по ним скроили все твои новые наряды. Из Москвы я привёз выбеленные шёлковые ткани, которые покрасили на моей фабрике. Можно было, конечно, сшить тебе платья фиолетовых оттенков, но поверь мне на слово, на балу у Николая Павловича нынче будет засилье этого цвета. Поэтому специально для тебя я создал новую краску и щеголять ты будешь в платье глубокого изумрудного цвета с элементами серого и золотого.
— Даже если платье сшито на живую, то его всё равно прошивать нужно, — всё ещё не верила сестра в то, что её наряд почти готов. — Там же швов не один аршин.
— Помнишь сюртук, в котором щеголял Кюхельбекер на моём дне рождения? — начинал надоедать мне Ольгин скепсис и я решил зайти с козырей. — Так вот, его по моим выкройкам пошили за один вечер всего две швеи. Не забывай — у меня портнихи на машинках строчат, а не вручную шьют. У них аршин крепкого шва за минуту получается.
— На день рождения подарок принято дарить, — не переставала канючить сестра. — А у меня даже картины никакой нет, чтобы её можно было великому князю вручить.
— Видишь вот этот большой самолёт? — развернул я за плечи Ольгу в сторону летающего дормеза, стоящего на берегу озера. — Это подарок Николаю Павловичу от клана Ганнибалов. Ты в него, если помнишь, с самого рождения входишь. При презентации гидросамолёта я тебя, естественно, упомяну. Ну, а если хочешь персонально выделиться, то можешь подарить князю малахитовые ручки для письма с золотыми перьями. Я это комплект специально делал, на случай, если самолёт не успеем построить. Кстати, ручки и малахитовая чернильница в тон твоему платью будут.
— Ты ещё и перья делаешь? — удивилась сестрёнка. — Тогда почему я до сих пор пишу гусиными?
— Я как раз об этом и хотел поговорить. Что если в новом доме на первом этаже открыть небольшой магазинчик, где будут продаваться стальные перья, ручки к ним и чернила с чернильницами?
— Почему бы и нет? Правда дом у нас на отшибе, хоть и на проспект выходит.
— Ключевое слово «проспект», — назидательно поднял я палец. — Мимо нас кто только не проезжает. А так как на канцелярский магазин много места не нужно, то предлагаю часть первого этажа сдать в аренду под кофейню.