— Не дадите на пробу? — склонила голову набок Мария Фёдоровна и начала разглядывать меня подобно энтомологу, рассматривающего неизвестную ещё ему бабочку.
— Не могу, Ваше Величество, — развёл я руками. — Я самолёт вашему сыну вместе с овощами подарил.
— Он ещё и самолёты дарит, — улыбнулась одними глазами Императрица. — Александр Сергеевич, пока вас не затянула круговерть бала, расскажите ещё что-нибудь интересное. Порадуйте старушку.
— Мне действительно есть что рассказать. Вернее, я хотел совета у вас просить, но это подождёт. Давайте, я лучше вам самолёт покажу. Только вы ключи от салона у Николая Павловича сами возьмите — мне как-то неудобно.
— Считайте, что заинтриговали, — кивнула Мария Фёдоровна, подозвала фрейлину, что-то ей шепнула на ухо и та ушла в сторону дворца. — Рассказывайте, Александр Сергеевич, какой совет вы хотели услышать.
— Граф Шувалов за мой выстрел выписал вексель на сто тысяч серебром. Вот я и думаю, как бы мне этот вексель пристроить в счёт погашения долгов за Велье. Вдруг банк его не примет или даст за него гроши.
— Хм. Шувалов говорите, — азартно блеснули глаза у царицы. — Вот как мы поступим. Сдайте вексель в канцелярию Двора, а уж мы с Александром Павловичем с графа всё до копейки выдоим. С этой Москвой царский Двор изрядно поистратился. Да и ремонты делать нужно во дворцах. Так что деньги лишними не будут. Ну и вы ничего не потеряете — зачтём взнос по курсу. Вы уже сколько заплатили за Велье?
— Сто тысяч ассигнациями, как того и требовалось.
— Говорила я сыну, что вы за три года долг закроете, а не за пять, но видать сильно ошиблась, — задумчиво произнесла Мария Фёдоровна. — Такими темпами вы ещё до конца года за имение рассчитаетесь.
В этот момент в сопровождении Императора и Аракчеева вернулась фрейлина, держащая в руках пенал с ключами от пассажирского салона самолёта, и мне пришлось взять на себя роль гида.
— Я смотрю этот новый самолёт крупнее тех, что мы видели в Москве, — справедливо заметил Алексей Андреевич, когда мы вчетвером подошли к Большому пруду. — И с какой скоростью летает ваше новое творение? А самое главное — сколько груза и людей оно может перевозить?
Вообще-то разницу в размерах между «шаврушкой» и МБР-2 не заметит только слепой. Самолёт Бериева на пять метров длиннее летающей лодки Шаврова и имеет больший размах крыльев. Поэтому я не стал заострять внимание на габаритах, а прямо ответил на поставленный Аракчеевым вопрос:
— Именно этот гидроплан летает со скоростью более ста узлов и берёт на борт шесть пассажиров и тридцать пудов багажа. У меня в имении практически достроена его транспортная версия, которая способна перевозить сто пудов груза.
— Александр Сергеевич, я правильно понимаю, что этот самолёт способен из столицы долететь до Москвы примерно за три часа? — вмешался Император, внимательно выслушав моё объяснение.
— Всё верно, ваше императорское величество, — склонил я голову. — При отсутствии сильного встречного ветра расстояние до Златоглавой этот гидроплан преодолеет за указанное вами время. Предлагаю вам осмотреть салон, дабы убедится, что эти долгие три часа можно провести в довольно-таки комфортабельных условиях.
— Долгие три часа? — фыркнула Мария Фёдоровна. — Да вы, Пушкин, изрядный шутник. Я про свою боязнь высоты готова забыть, чтобы больше не трястись трое суток между столицей и Москвой, а вы о каких-то часах говорите. Постройте мне такую же лодку.
— С удовольствием, ваше величество, — с лёгкостью отозвался я на просьбу Марии Фёдоровны. — Но может вы прежде осмотрите салон? Вдруг у вас возникнут какие-то пожелания к отделке.
— Ну, если не доверять вашему вкусу, то я не знаю кому ещё можно доверять, — с явным намёком поправила на груди Императрица лиловый шёлковый цветок и повернулась к сыну. — Как вы считаете, Александр Павлович?
Не знаю какие аллюзии пыталась своим жестом пробудить Мария Фёдоровна в Императоре, но тот после некоторого молчания согласно кивнул головой и добавил:
— Я бы тоже хотел иметь в своём распоряжении столь быстрый транспорт. Александр Сергеевич, я знаю о вашей договоренности с Николаем Павловичем, но не могли бы вы увеличить своё производство самолётов ещё на несколько единиц? Ну и соответственно увеличить количество курсантов.
— Я хоть и не видел данный самолёт изнутри, но надеюсь, что и мне один достанется, — удивил меня Аракчеев. — Сами понимаете — страна большая, а личное присутствие порой требуется во многих местах. Так что, я бы тоже хотел перемещаться по России быстрее, чем в каретах. Добавите меня в заказчики, Александр Сергеевич?
Что ни говори, а это я удачно сегодня на день рождения попал. Почти на ровном месте поднял сто тысяч серебром и даже почти пристроил их, тем самым сведя долг за имение почти к нулю. Да и крупный заказ на самолёты, а самое главное на будущих пилотов, получил. А ведь вечер ещё практически не начался. Это я удачно прилетел.
— Немедленно свяжусь с управляющим и дам распоряжение, чтобы закладывали ещё три самолёта, подобных этому, — кивнул я на свой подарок Николаю Павловичу. — Уверен, что к осени все три гидроплана будут готовы к полётам. За это же время подготовятся и будущие пилоты.
— Кстати, Александр Сергеевич, а каким требованиям должны отвечать курсанты? — явно приободрился Аракчеев, осознав, что в ближайшем будущем станет владельцем самолёта. — Есть какие-то ограничения по возрасту или росту?
— Основное требование к курсантам — это стопроцентное зрение, переносимость качки и образование не ниже кадетского корпуса, — озвучил я критерии, которым должны соответствовать будущие пилоты. — Например, у меня в Велье сейчас обучаются молодые офицеры, выпускники Николаевского инженерного училища, отобранные лично Николаем Павловичем.
Кивком дав понять, что услышал меня, Аракчеев взял под локоток Императора и утащил того в сторону дворца, оставив меня наедине с Марией Фёдоровной. Я хотел было крикнуть им вдогонку, мол, они же ещё даже салон не осмотрели, но понял, что этим двоим нужно «ехать, а не шашечки». В конце концов, Александр I при желании может покрыть весь салон самолёта сусальным золотом, а я лезу с каким-то атласом да креслами-кроватями.
— Я заметила, на вашей сестре шёлковое платье изумрудного цвета. Ваша краска? — проснулось в Императрице женское любопытство. — Почему