Мишель (обувается). Мама считает себя дурнушкой, но она прекрасней любой красавицы. Уж она сегодня разоденется так, что закачаешься. Может быть, тетя Лео даже заставит ее накраситься и вынуть меха из шкафа…
Мадлен. Ой, боюсь, боюсь…
Мишель. Это они боятся, так боятся! Но тетя Лео растопит лед, в этом деле она дока.
Мадлен. А вы всегда повсюду ходите всей оравой?
Мишель (простодушно). Софи нигде не бывает. Папа, тот выходит, тетя Лео тоже, она у нас делает покупки. У нее столько забот по дому. А я выхожу, потому как вас люблю…
Мадлен (заключает его руки в свои). Ты меня любишь?
Мишель. Посмотри. (Он поворачивается перед нею.) Я при полном параде, готов для предложения руки и сердца. Ой!
Мадлен (беспокойно). Что такое?
Мишель. Мне следовало постричься.
Мадлен. Сегодня понедельник. Парикмахерские салоны закрыты.
Мишель. Как тебе удается все помнить и знать?
Мадлен. Как мне удается помнить, что парикмахерские закрыты по понедельникам?…
Мишель. Нет… (Он обнимает ее.) Помнить, какой сегодня день. Я, например, узнаю, что наступило воскресенье, только потому, что прислуга не пришла и мне нужно помочь на кухне.
Мадлен. Воскресенье ощущается по иным признакам. У людей выходной, они свободны. В воздухе витает дух грустного беспорядка.
Мишель. Ах, опять этот ваш порядок и беспорядок?!
Мадлен. А что твои надеются найти здесь – порядок или беспорядок?
Мишель. Они готовятся к худшему. Думают, что их ждет встреча с седой старухой.
Мадлен. Я и есть седая старуха. Я на три года старше тебя.
Мишель. Вообрази, у меня предчувствие! Эта старуха поразит их.
Мадлен. Постучи по дереву…
Мишель (заключает ее в свои объятия). Мадлен, ты околдуешь кого угодно. Есть только одно, что тревожит меня, не дает покоя.
Мадлен. Что же это?
Мишель. Я бы хотел, чтобы с двусмысленной ситуацией было покончено, чтобы ее не существовало более, чтобы место подле тебя было свободно.
Мадлен. Встреча отложена на этот вечер…
Мишель. Вот незадача!
Мадлен. Завтра все будет в порядке…
Мишель. Ты как будто довольна отсрочкой.
Мадлен. Да, когда Жорж мне позвонил, я смалодушничала, струсила.
Мишель. Моего отца тоже зовут Жоржем.
Мадлен. Ты догадываешься, чем может быть для меня разговор с тем, моим Жоржем. Так вот, этот разговор меня ничуть не пугает, стоит мне сопоставить его с разговором с твоим Жоржем.
Мишель. Ты его не любишь!
Мадлен. Нет, Мишель, люблю.
Мишель. Любишь?
Мадлен. Все, что касается сердца, Мишель, не так просто. Я люблю только тебя, но и Жоржа люблю.
Мишель. Вот те на!
Мадлен. Если бы я его не любила, Мишель, я не была бы достойна любить тебя. Для начала я бы не могла с тобой познакомиться. Меня бы и в живых уже не было. Он появился, когда я была близка к самоубийству.
Мишель. То, что ты испытываешь благодарность к нему, можно понять…
Мадлен. Нет, Мишель, это больше, чем благодарность.
Мишель. Не понимаю.
Мадлен. Постарайся понять, дорогой. Многие мужчины предлагали мне то, что Жорж принес мне в дар. Я отказывалась. И если приняла его предложение, то потому, что полюбила его.
Мишель. Ты тогда не знала меня.
Мадлен. Дорогой ты мой маленький эгоист. Я любила его недостаточно, чтобы не ждать любви. И вот встретила ее. Я достаточно любила его, чтобы прятать от него нашу любовь, чтобы тянуть с разрывом, принимать его помощь. Я достаточно люблю его, чтобы заболеть при мысли, что мне нужно нанести ему удар в самое сердце.
Мишель. Это не-ве-ро-ят-но.
Мадлен. Послушай, Мишель, будь справедлив. Попытайся поставить себя на его место. Я для него все. Он вдовец. Потерял свою дочь, которую я ему напоминаю. Ты просишь меня подписать ему смертный приговор. Он считает меня неспособной на ложь…
Мишель. Тогда сохрани его, сохрани. Договорились? Я предупрежу своих. Нет ничего проще…
Мадлен. Не будь глупцом. Разве я отказываю тебе в своем намерении бросить его? Я иду на это потому, что, когда любишь так, как я тебя люблю, переступаешь через все, можешь убить, задушить. Решено и точка. Не будем больше об этом.
Мишель. Если я и говорю с тобой об этом…
Мадлен. Я не о нем тебе говорила. И он не знает, что ты есть. До сих пор так было в тысячу раз лучше…
Мишель. Ну взять хотя бы меня… и маму… если бы было нужно, я бы без колебаний…
Мадлен. Ты бы колебался. И был бы прав. И за это я тебя обожаю. И потом, Мишель, это разные вещи. У твоей мамы есть твой папа, сестра, твоя тетя.
Мишель. У нее есть только я.
Мадлен. Тогда она наверняка меня ненавидит.
Мишель. Тебя невозможно ненавидеть, любовь моя. Мама полюбит тебя, когда поймет, что ты – это я, что мы с тобой – единое целое.
Мадлен. Ты не должен был говорить ей о существовании того, другого…
Мишель. Софи столько раз повторяла мне, что она – мой товарищ, что я не мог утаить от нее ничего.
Мадлен. Но ведь ты утаил от нее нашу любовь.
Мишель. Это оттого, что наличие этого другого смущало меня, мне было неловко рассказывать ей об этом, еще и потому, что я знал: в нашем доме существует много предрассудков, условностей, поводов для семейных конфликтов. Я желал явить тебя им свободной, не страшащейся ничего, без чего-либо неясного между нами. Я выдал им нашу с тобой историю единым духом.
Мадлен. И хорошо сделал. А я глупа. Раз решил говорить, нужно говорить все.
Мишель. Пусть тебе это придаст храбрости.
Мадлен. Прошу тебя, не будем больше об этом. Раз уж зашел разговор о Жорже, признаюсь тебе, у меня к нему была нежность, которую я могла бы испытывать к твоему отцу, которую я буду испытывать к твоему отцу.
Мишель. Но…
Мадлен. Т-с-с.
Мишель. Ты на меня сердишься?
Мадлен. Я бы сердилась, если бы ты не ревновал меня. Я буду сердиться на тебя, если ты будешь ревновать. Я буду сердиться на тебя за то, что ты не вышел из себя. Я буду сердиться на тебя за то, что не сержусь на тебя за то, что ты вышел из себя.
Мишель. Они необыкновенно добры. Доказательством чему служит этот визит.
Мадлен. Этот визит меня пугает. Слишком уж все просто, слишком уж все распрекрасно. Ты сказал, что твоя мать не хотела и слышать о том, чтобы навестить меня. А минуту спустя уже решила иначе. Такая поспешность в изменении решения пугает.
Мишель.