– Я твою маму еб! – воткнул клинок в спину отвернувшемуся Юре.
Лезвие попало точно в благородное Юркино сердце, он охнул и осел. Нехотя, пытаясь еще как-то сопротивляться случившемуся, не веря, что умирает, рухнул на колени, а потом упал лицом в снег, так и не успев призвать к ответу подонка за ужасное, гнусное оскорбление, адресованное самому близкому, самому святому для Юры человеку – его маме.
Собаки копируют своих хозяев, перенимая их черты характера, и они точно знают – близких обижать нельзя. Алабай, увидев, что произошло с его хозяином, разжав зубы, отпустил блеющего от боли стаффа, тот, поскуливая и поджав хвост, затрусил прочь. Среднеазиатская овчарка, так же как и ее хозяин, не прощавшая подлости, решительно бросилась на обидчика, намереваясь порвать того в клочья, но, так же как и ее хозяин, нарвалась на острый нож, умело выставленный джигитом и распоровшим ее грудь, истекая кровью, алабай упал на снег возле тела своего хозяина. Собаки копируют своих хозяев. Стаффорд, почувствовавший кровь и увидев поверженного врага, вернулся и, радостно оскалившись, вцепился алабаю в горло, та была не в силах сопротивляться, а лишь умирающими глазами с тоской, преданно смотрела на своего хозяина.
Юру мы встречали втроем: Аня, Алина и я. Войдя в помещение, откуда мы все появились в этом мире и с легкой руки очень метко названное Алиной «палатой для новорожденных», были несказанно удивлены: в воздухе с закрытыми глазами парил Юра, а у его ног лежала на животе, вытянув лапы вперед, грациозно, как истинная леди, сложив их крест-накрест и положив свою большую мохнатую голову на них, его верная подруга – похожая на белого мишку среднеазиатская овчарка.
– Ну и как такое возможно? – задал я вопрос в никуда, озадаченно почесав затылок.
Потом я вспомнил, что в последнем красном кадре, откуда возможно совершить прыжок в будущее, был не только Юра, но и его боевая подруга. Интересно, это непогрешимый компьютер по имени Отец ошибся или так должно было случиться. Собака подняла голову и посмотрела на нас.
– Ой, какая миленькая азиатина! – воскликнула Алина и, ни грамма не опасаясь большого серьезного зверя, приблизилась к овчарке, присев возле нее на корточки. Та внимательно посмотрела на Алину и вдруг радостно замахала обрубком своего хвоста, и доверчиво потянула к ней свою лобастую голову. Наверное, по-другому к Алине относиться было нельзя, она была само воплощение добродетели. – Ой, какая ты умничка! Ну и как тебя зовут, красавица? – Алина уже вовсю гладила собаку по мягкой белоснежной шкуре.
– Ее Даша зовут, – ответил очнувшийся Юра. Он открыл глаза, автоматически отвечая на Алинкин вопрос, но сам пока не пришел до конца в себя и еще не понимал, где находится. – Вообще-то, по паспорту она Амударья Фер Хан, но это долго сразу не выговоришь, так что просто Даша, – продолжал объяснять Юра. – А где этот джигит? Куда он подевался, и что это за комната? Где я вообще?
Следующая на очереди была Карина – маленькая, похожая на куклу или скорее на статуэтку, вырезанную с большой любовью, величайшем старанием и искусством из темной дорогой породы дерева умелым резчиком, сумевшим соблюсти идеальные пропорции тела и создать шедевр. Очень красивая восточная девушка, с темными без зрачков миндалевидными глазами, смуглой кожей и густыми, иссиня-черными, как крыло ворона, волосами.
Лето, жара. Она, одетая в маечку и белые шортики, возвращается на съемную квартиру, по дороге забежав в продуктовый магазин купить чего-нибудь на ужин, на завтрак и заодно на обед. Надо кормить не только себя, но и своего парня, с которым живет уже полгода. С пакетами в обеих руках поднимается по лестнице на четвертый этаж, тяжелые пакеты больно впиваются в нежные ладони и оттягивают руки. Сегодня она обязательно поговорит с Артемом, так жить дальше нельзя: два месяца назад он уволился с работы, потому что, как по его словам, не намерен вкалывать как вол, мало того что за гроши, да еще и в таком месте, где его не понимают и не ценят, так как считает это ниже своего достоинства. Да, сейчас он в поиске. Работу найдет обязательно, но в данный момент у него депрессия – это значит, что он целый день лежит дома на диване, уставившись в телек, и без конца переключает каналы. Отложенные деньги заканчиваются быстро, они едят, одеваются, ходят в кино, оплачивают квартиру только на то, что зарабатывает Карина, а это не очень много. Она парикмахер, весь день на ногах.
Завивая, постригая, крася, Карина выслушивает капризных богатеньких клиенток, у которых, оказывается, ужасные неподъемные и тяжело решаемые проблемы по жизни: одна, выезжая с парковки, поцарапала крыло своего новенького «ягуара», другая сетует на то, что в ресторане, где она постоянно ужинает, вороватый, ленивый, наглый персонал, который думает не о том, как прилежно работать, понимать с полуслова и тут же удовлетворять потребности своих самых дорогих завсегдатаев, а лишь о том, как бы выманить у них дополнительные чаевые, ничего не делая взамен. Третья возмущена тем, что в Милане стало совсем нечего купить, бутики абсолютно пустые, продают лишь коллекции прошлого сезона – это ужасно. Карина, аккуратно ровняя ножницами концы волос, слушая очередную «тяжелейшую» жизненную проблему, вежливо улыбаясь, с пониманием и на полном серьезе, а как иначе, поддакивает брюзжащей посетительнице:
– Да и не говорите, ай-яй-яй. Как вы все это терпите? Какое несчастье, вам так не везет.
К вечеру Карина устает ужасно и морально, и физически с ног валится, а еще надо приготовить ужин, постирать, погладить, прибрать квартиру. Она сегодня поставит Артему условие: завтра, хочет он этого или нет, обязан пойти устроиться на работу.
Раздается звонок мобильного, звонит клиентка, просит перенести ее запись на послезавтра. Карина, разговаривая по телефону, прижав его плечом к уху, потому что руки заняты, и стараясь не выронить полные пакеты, отворяет двери, заходит домой, с облегчением кладет покупки на кухонный стол. За дверью, соединяющей комнату с кухней, стоит ее парень, он весь день маялся дурью, ему скучно, он решает развлечься, повеселиться, разыграть Карину. Надевает на голову маску Кинг Конга и, дождавшись, когда Карина договорится обо всем с клиенткой и положит трубку, этот жизнерадостный идиот, подражая самой известной в мире обезьяне, с диким воплем выскакивает из-за угла.
Карина от неожиданности вскрикивает, схватившись правой рукой за сердце, резко отступает назад, со всего маху ударяется виском об угол открытой дверцы кухонного шкафчика и падает замертво. Все. Она наша. В