В целом, жильё приличное. Разве что ванна коричневая от ржавчины, и ремонта никакого нет, но это мелочи. Потолки побелённые, стена заклеены обоями. Санузел раздельный, кухня тесная, большую её часть занимал стол, а холодильник был с ручкой, как у грузовика. Есть газовая плитка, а над кухонным столом висел проводной радиоприёмник, он ещё даже работал.
А комнаты достаточно просторная, вся необходимая мебель, включая вечную югославскую стенку, на месте. Телевизор накрыт салфеткой, в одном шкафу — штабеля книг, в другом лежало чистое постельное бельё, есть полутораспальная кровать, раздвижной диван и два кресла. Жить, в общем, можно. Вид из окна и с балкона хороший, видно реку. Разве что мост, на котором я вчера был, спрятался за той пятиэтажкой.
Продукты надо покупать, но обживаться буду позже. Пока же пойду на рынок, продолжать то, что хотел.
Рынков в городе несколько, от вещевых до продуктовых, но меня интересовал Старый, находящийся на территории Атамановской ОПГ. Мне там нужен кое-кто.
Дошёл пешком. Шум и гам от рынка я услышал издали. Играла музыка, посетители будто говорили одновременно, через главные ворота одновременно входили и выходили множество людей. На рынках в эти годы кипела жизнь, сюда приходили все: молодые и старые, мужчины и женщины, бедные и богатые, менты и бандиты. Тут чаще всего было проще увидеть кого-то знакомого, кто-нибудь да пройдёт мимо с покупками.
Приятно пахло жареным мясом. Рядом было несколько заведений общепита, заешек, как их называли в наших краях.
Большой популярностью пользовалась кафешка «Байкал», где готовили только бурятские буузы. В узбекской чайхане были заняты все столы, посетители с аппетитом уплетали лагман. Стояла очередь к шашлыкам, их готовили прямо на улице в мангалах, правда, их я бы есть не рискнул. Никакого контроля качества нет, и шутки, что вчера этот шашлык ещё гавкал или мяукал, возникали не на пустом месте.
Самая большая очередь была к киоску, где крутили шаурму, их в городе пока мало. Мода на них пока ещё не пришла, но народ уже заценил. А вот киоск, один из трёх в Бекетовске, где готовили курицу-гриль, уже закрылся, все приготовленные тушки разбирают ещё до обеда. Но столики рядом с ним заняты, там кто-то ел пирожки, как раз бабушки неподалёку вели их бойкую торговлю. Но заказывать безопасно можно только с капустой, хотя и в них жалеют начинку.
— Я куплю тебе новую жизнь, — распевал «Белый орёл» из одного музыкального киоска.
Из соседнего доносилась другая песня:
— Согревает огонь, обжигает земля, этой ночью с тобой мы танцуем ча-ча-ча!
В третьем играло что-то заграничное, танцевальное, только басы слышно: туц, туц, туц!
У самого входа гудел станок, на котором китаец точил дубликаты ключей, в толпе толкались менялы, предлагая покупать или продавать доллары. Курс был написан на картонках, что были закреплены на спине и груди, причём здесь вполне можно было нарваться на фальшивку.
Рядом с рестораном китайской кухни торчали уазик ППС и скорая. Как я понял из разговоров, там подрались цыгане с китайцами. Судя по пятнам крови на крыльце и горящим глазам мальчишек, которые обсуждали бой, драка вышла мощной и зрелищной.
Продавали здесь всё, от продуктов до одежды. И я твёрдо знал, что здесь можно купить ствол. Но даже китайский ТТ стоит долларов четыреста, зато можно приобрести переделанный в боевой газовик всего за двести баксов.
Но пока мне не надо стволов, до них ещё дело дойдёт. Я искал нужного человека. Но нашёл другого. Мой взгляд упал на летнюю кафешку с пластиковыми столами, закрытыми большими зонтами-грибками.
Подавали там только пиво, бочка как раз стояла неподалёку, и в жаркую погоду место пользовалось популярностью. За одним сидел парень-блондин в потасканной ветровке, Перед ним стояло три стакана, полных пива, и несколько пустых, покрытых пеной, вставленных один в другой.
Это тот самый человек, опер, с которым я сегодня виделся, это он разговаривал с Левитаном. К нему я и направился. Хочу узнать, что к чему, тем более, разговаривать с людьми я умею, а с ментами обычно жил мирно и работал плодотворно.
— Во, помощник прокурора нарисовался, — парень оживился и приподнял пластиковый стакан с пивом, приветствую меня. — Как оно? Много дел возбудил?
Ну точно мент. Они тогда, вернее, сейчас, спокойно квасили в рабочее время, часто даже в кабинетах. А уж выйти в тёплую погодку на улицу в редкую свободную минутку и выпить пивка считали само собой разумеющимся.
— А ты сам откуда знаешь прокурорских? — спросил я. — Не каждый их вас туда ходит, только опера-тяжи в основном…
— С кем я работаю, ты таких не знаешь, — он хмыкнул.
Я присмотрелся к нему. Я-то как раз знаю всех оперов во всех РОВД, вернее, ещё узнаю осенью, но этого парня я почему-то не знал. Он уедет в командировку? Уволится?
Или… не доживёт?
Да, вполне может быть и такой вариант. И не вполне, а точно. Вот откуда его знаю. Это про него же я подумал, когда вспоминал, что одного опера убьют. Никогда не видел лично, только фотку, и тогда же отметил, что на мента он не похож. Это он и есть, тот парень, но ещё живой.
— У Николая Иваныча в отделе сидишь? — догадался я. — У Некрасова из РУБОП?
— Ого, — удивился парень, — да ты не пропадёшь. Нифига себе. Глеб, — представился он.
— Лёха, — я пожал руку и сел напротив. — Светлого, — сказал я подошедшей к нам девушке в чёрной футболке.
— Шесть рублей за пол-литра, — она протянула ладонь.
Сунул ей десятку, девушка отсчитала сдачу и вскоре принесла заказ. Пены — верхняя треть, немного припахивало спиртом, но на вкус вполне себе ничего.
— Да, вот, из армейки тогда вернулся, — сказал Глеб, отпивая уже из второго стакана, — устроился, вышка имелась. Поработал в УГРО год в Железнодорожном районе, а потом присмотрелись, позвали к Николаю Иванычу.
Говорит он охотно, о себе люди говорить любят. В глазах настороженности нет, но это потому, что я сегодня пришёл на помощь его другу. Вот он и рассказывает о себе. Да и жарко, а пиво он пьёт, как заправский мент, большими