Но вернемся в XIX век. Недоверие к «Ярославлю сребру» сохранялось и после находки Нежинского клада. Толстой в 1882 году писал: «изследователь древних русских монет поставлен в странное положение — ему приходится доказывать, что монеты русския» [848:3], с. 130. Однако ничего странного тут нет. Даже если не обращать внимания на низкопробность и неустойчивый вес (что было замечено лишь со временем), надписи на «древних киевских монетах» выполнены настолько коряво и безграмотно, что поневоле возникает подозрение в их нерусском происхождении. Подробнее об этом мы скажем ниже.
Но исследователи, которые отрицали русское происхождение «Ярославля сребра», никак не могли понять — где же такие монеты могли быть отчеканены? Толстой пишет: «отрицающие во что бы то ни было русское их происхождение, НЕ СОГЛАСНЫ МЕЖДУ СОБОЙ, КАКОЙ ИМЕННО СТРАНЕ ПРИПИСАТЬ ИХ» [848:3], с. 130.
Далее Толстой пишет: «мы в этой главе постарались собрать, по возможности в хронологическом порядке, все главнейшия мнения о наших монетах с 1797 года (со времени первого известия о такой монете — Авт.)» [848:3], с. 130.
Изложим вкратце эти мнения, следуя [848:3].
«Первое известие о русской монете домонгольского периода, именно о «Ярославле сребре» графа Мусина-Пушкина, было сообщено печатно г. Фелькнером в статье под заглавием: Einleitung zu der Skizze der ersten und zweiten Epoche einer Geschichte der Russen (в журнале Allgemeiner Litterarischer Anzeiger. Leipzig, 1797, на стр. 764). Как известно... ОН ПРОЧЕЛ НА ЭТОЙ МОНЕТЕ НЕСУЩЕСТВУЮЩУЮ НАДПИСЬ — «монета одной ногатой» и считал ее денежным знаком времен Ярослава I» [848:3], с. 130.
Замечание. Удивительные все-таки люди эти историки. Впервые увидев монету, о которой ни он, ни кто-либо другой раньше ничего не знал, и неправильно прочитав надпись на ней — все равно ухитрился ДАТЬ СОВЕРШЕННО ВЕРНОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ О ВРЕМЕНИ И МЕСТЕ ЕЕ ЧЕКАНКИ. Сразу понял, что это — подлинная монета Ярослава Мудрого.
Спрашивается — откуда такая прозорливость? Ведь с тем же успехом г. Фелькнер мог бы дать свое «правильное заключение», ВООБЩЕ НЕ ГЛЯДЯ НА МОНЕТУ.
Здесь мы уже в который раз сталкиваемся с удивительной закономерностью: все, что когда-то было сказано тем или иным авторитетом в области истории, считается верным по определению — вне зависимости от верности первоначально выдвинутых оснований или доказательств. Если со временем выяснится, что основания эти были ложны, значит, историки придумают другие основания, но само утверждение будут отстаивать бесконечно. Так сказать, «ни шага назад», «стоим до последнего». Но ведь наука — это не оборона от врага, а совместный поиск истины. Подобные подходы в ней неприемлемы.
Ярким примером такого подхода является датировка Круглого Дендерского зодиака, предложенная в XIX веке знаменитым египтологом Шампольоном. Шампольон вычитал в одном из картушей имена римских императоров I века н.э. и на этом основании датировал зодиак I веком. Со временем обнаружилось, что НИКАКИХ НАДПИСЕЙ В ЭТОМ КАРТУШЕ НЕТ И НИКОГДА НЕ БЫЛО. Картуш с самого начала был пуст, а якобы имеющиеся в нем надписи с именами римских императоров Шампольон просто ВЫДУМАЛ. Несмотря на это, датировка, предложенная Шампольоном НА ОСНОВЕ НЕСУЩЕСТВУЮЩИХ НАДПИСЕЙ, ДО СИХ ПОР ЯВЛЯЕТСЯ ОБЩЕПРИЗНАННОЙ У ИСТОРИКОВ. По той простой причине, что ее дал Шампольон, авторитетный историк. О пустом картуше и несуществующих надписях благополучно «забыли» и придумали другие «доказательства» для подкрепления датировки Шампольона. См. подробности в нашей книге «Египетские, русские и итальянские зодиаки», раздел 1.3. То же самое мы видим и с «Ярославлем сребром».
В 1802 году по поводу «Ярославля сребра» высказался А. Шлецер. Он отказался признать ее монетой Ярослава Мудрого и написал так: «Найдена дескать серебряная монета, весом около квента, с надписью: Ярославле сребро — будто бы Ярослава I, умершего в 1054 году» [848:3], с. 131.
«В 1805 году академик Круг... издал труд под заглавием Zur Munz-Kuude Russlands» [848:3], с. 131. В нем он написал следующее: «В немецком журнале... помещено известие Фелькнера, что у графа Мусина-Пушкина в Москве находится старинная Русская серебряная монета Великаго Князя Ярослава, которая весит 53 грана аптекарскаго веса (74 доли), и С ДАВНЕЙШИХ ВРЕМЕН ВИСЕЛА НА ОДНОЙ ИКОНЕ В КИЕВЕ... Котораго она Ярослава — не известно» [848:3], с. 133. Отсюда мы узнаем, что «ярославова монета» висела на какой-то иконе в Киеве, причем на какой именно — неизвестно. То есть она не была найдена в земле при раскопках, а взялась непонятно откуда. Кроме того, приписывание ее Ярославу Мудрому — ни на чем не основанное предположение Фелькнера.
«Около 25-ти лет после находки Ярославля сребра (бывшаго до тех пор единственным представителем чеканного искусства в древнейшей Руси)... в 1816 году узнали о существовании еще двух монет, относящихся к той же эпохе... мы говорим о Владимировом злате и серебре, принадлежавшем Могилянскому... Карамзин в 1818 году сомневался, назвать ли их монетами или медалями и кому приписать их — Владимиру ли Святому, Мономаху или Владимирке Галицкому» [848:3], с. 135.
«В 1824 году... Бекетов в статье «о сребре Ярославле»... говорит: «...монета, известная под названием сребро Ярославле, остается и доселе еще предметом для изследования... ОБЩЕЕ МНЕНИЕ ПРИПИСАЛО ЕЕ ВРЕМЕНАМ ЯРОСЛАВА I-го; НО НА ЧЕМ ОСНОВАНО СИЕ МНЕНИЕ? — На имени? Мы имеем четверых Великих Князей сего имени. На работе? Но по работе можно тогда только с достоверностью заключать о времени, когда есть возможность сравнивать разсматриваемый предмет с другими, уже известными памятниками; НО МЫ НИЧЕГО ПОДОБНАГО НЕ ИМЕЕМ» [848:3], с. 135-136.
Дальше — больше. «Известно, что на экземпляре графа Мусина-Пушкина от слова AMHN (то есть аминь — Авт.) сохранилось всего три первыя буквы — АМН; Бекетов принял их за числительные и объяснил — 1048 (буква А с добавочным знаком означает 1000, буква