– Он не должен покинуть порог дома. – Всевидящая указала на дверь, которую кукла уже подперла округлой распоркой.
В окне мелькнул странный отблеск, совсем не похожий на огонь.
Маратани не стала тянуть. Сложив руки на коленях, она закрыла глаза и начала тревожно повторять одну и ту же фразу на языке предков. Кукла не знала это языка, но та интонация, с которой всевидящая произносила звонкие слова, говорило о том, что она посылает на голову мастера не одну сотню невообразимых проклятий.
– Скорее, – пролепетал Ру-ру.
За окном происходило неведомое: огонь не уничтожил творения безумца, а наоборот, вдохнул в них жизнь.
Когда последние слова сорвались с губ всевидящей, стены дома заходили ходуном и рассыпались, оглушив случайных прохожих. Будто сотни каменоломов разом ударили кирками по неуступчивому камню.
Ру-ру успел заметить янтарное кольцо, которое опоясало периметр мастерской.
Синее пламя вырвалось наружу, а вместе с ним вырвалась и адская армия Шрама. Мастер упивался превосходством, едва не захлебываясь от ощущения собственной власти.
Ру-ру пытался остановить уродские поделки, но те проскальзывали мимо, растекаясь огненной рекой.
Маратани, с ужасном наблюдала за слиянием человеческих тел с обугленными игрушками проклятого мастера. Прижимаясь к земле, кукольные фигуры больше напоминали смертоносных скорпионов, которые своими жалами вгрызались в беззащитных граждан Прентвиля.
Выгибаясь дугой и корчась от внезапной боли, люди не замечали тех, кто завладевал их телом и разумом.
Последним, руины дома покинул Шрам. Горделиво осмотрев свою армию, он торжественно всплеснул руками. Всего за пару секунд мастер возвысился из ссохшегося и крючковатого старика в высокого и уверенного командира, готового в любой миг ринуться в бой.
Цепкая рука мастера вцепилась в горло всевидящей – заиграв скулами, он сдвинул бесцветные брови, пытаясь различить в глазах обреченной жертвы нарастающий страх.
– Как ты мне надоела, – прошипел он. – Зоркая гадина!
Ру-ру приблизился к мастеру, но так и замер на месте. Несколько адептов Шрама накинулись на своего собрата, прижав его к земле.
Маратани вздрогнула и осела, прижимая руки к груди, откуда бил фонтан крови. Слизнув с лезвия алые капли, мастер завыл, посылая хозяину звучную благодарность.
– Клянусь Кроносом, тебе недолго осталось осквернять этот мир! – прорычала прикованная к земле кукла.
В ответ Шрам показал ему окровавленные зубы и наградил желчной улыбкой.
3
Очнувшись в душном и тесном месте, Рундо едва сумел дотянуться до узкого ворота и, дернув его, оторвал несколько пуговиц. Но дышать легче не стало. Попытался вытянуть руку – но уперся в стену. По бокам оказалось такое же препятствие, сильно давящее на плечи.
Стиснув зубы, Кайот надавил на преграду ладонями. Напряг мышцы. Вложил все силы. Но крышка не поддалась.
Попытался еще.
Еще…
Последняя попытка забрала у него оставшуюся решимость. Глава Отрешенных сдался.
Крикнул. Взмолился. Застонал.
Глухой звук так и осталось внутри узкой коробки, в которую его запихнул этот вонючий могильщик.
Рундо ударил и, невзирая на боль, повторил попытку, но за отсутствием места, выпад получился слабым. И лишь теперь Кайот поймал себя на жуткой по своей природе мысли – его запихнули ни в коробку или погреб, а в самый настоящий гроб. Само осознание безысходности заставило пленника застонать, впившись ногтями в шершавую поверхность.
– Милосердный Кронос! – взмолился Рундо, но так и не смог продолжить молитву. К горлу подступил удушливый ком.
Отчаянно хватая ртом воздух, он никак не мог надышаться. Несколько раз терял сознание, затем приходи в себя, и вновь попадал в беспамятство.
Следующее пробуждение Кайота выдалось внезапным, словно его окатили ледяной водой. Щурясь, он с легкостью втянул морозный воздух и от подобных щедрот зашелся в приступе кашля.
Все выходило так, как пророчил его тайный покровитель.
4
Получив письмо от констебля, Люси долгое время находилась в тревожном замешательстве. Неужели он жив?! И это не глупый розыгрыш?!
Посыльный выглядел достаточно серьезным и, заметив недоверчивый взгляд молодой мисс, низко поклонился и уверил, что письмо передал ему именно инспектор Форсберг и никто иной.
На глазах Люси возникли слезы радости, и она кинулась на шею к явителю доброй вести. А затем начались бесконечные расспросы: что и как? Да каково самочувствие констебля?
Переминаясь с ноги на ногу, мальчуган выдавал скупую информацию: мол, увидел констебля совершенно случайно, выглядел тот вполне достойно, (о разорванном наряде инспектора, Тим тактично умолчал), и очень сильно торопился по неотложным делам.
Люси предложила посыльному чая, на что мальчуган, замотал головой, попятившись к выходу.
Оставшись одна, девушка присела на бархатный пуф и наконец-то смогла подробно изучить письмо констебля. А писал он следующее:
' …дорогая мисс Девишь, рад сообщить вам, что мое странное злоключение, чудесным образом позволило мне выжить. Но сейчас не время рассказывать об этом. Сейчас дела обстоят куда серьезнее. Не бойтесь, а главное знайте – я не допущу в вашу сторону никаких неприятностей…
Я буду ждать вас на Старом кладбище. Возьмите случайный кэб, только выбирайте объездной путь, тот, что идет вдалеке от Часовой улицы. Подробности расскажу при встрече. Простите, что повторюсь – ничего не бойтесь, я ваш талисман уберегающий вас от дурного…'
В конце послания была приписка – Навечно ваш Д.Ф. – и две жирные кляксы, подтверждающие спешность написанных строк.
Раздумывала Люси недолго. Помяв в руке послание, она ни капли не сомневаясь, схватила темную шаль и выскользнула на улицу.
5
Стремительное появление констебля произвело на Тима неизгладимое впечатление. Внезапно возникнув среди домов как гром среди ясного неба, он едва не растолкал благородных сэров, которые неспешно прогуливались возле недорогих магазинчиков.
Взгляд инспектора был более чем тревоженный: всегда сдержанный и немного вальяжный, сейчас он совершенно не походил на самого себя.
Быстро извинившись перед чопорными горожанами, которых он небрежно задел плечом, констебль не стал слушать направленные в его сторону возмущения. Достигнув конца улицы, инспектор остановился, затравленно оглядываясь по сторонам. Именно здесь, коварная судьба и свела его со старым знакомым.
Тим весь день чувствовал себя неважно – у него-то кружилась голова, то нещадно мутило. Первый господин, подставивший на стойку дорогущую туфлю, заставил мальчугана поморщиться и едва не разразиться продолжительным чихом – что надо заметить было совершенно недопустимо.
Зажав нос рукой, Тим попытался поскорее избавиться от странного недуга. Но не успел. Неведомо откуда понесло кислой капустой. Подняв взгляд на мистера, чистильщик не обнаружил на старом морщинистом лице никаких эмоций. Подкрутив длинный изогнутый к верху ус, господин терпеливо ждал, когда мальчуган начнет свою работу. Сделав первое движение щеткой, Тим схватившись за