Третье досье было тоньше, почти аскетичным. Чен Лин. Победитель Международной олимпиады по информатике в Китае. Ни фото, ни личных данных — только сухие факты: «Решил олимпиадную задачу за минуту. Метод не документирован».
— А этот — тёмная лошадка, — Мэт сжал губы. — Ни связей, ни рекомендаций. Таких тысячи в Шэньчжэне.
Пол встал, его отражение в стекле распалось на сотни бликов, словно калейдоскоп возможностей.
— Именно поэтому он наш. Остальные… — он махнул рукой в сторону стола, — они как отполированные шестерёнки. Чен — молот в часовом механизме.
Мэт засмеялся, но смех его был пустым, как эхо в тоннеле.
— Ты хочешь сломать систему, которую сам построил?
— Системы не ломают. Их взламывают, — Пол коснулся экрана, выведя на проектор три имени, окружённые паутиной связей. — Американец предсказуем. Англичанин — ограничен правилами. Чен мыслит… иначе. — Он увеличил изображение: рядом с именем китайца зияла пустота, словно чёрная дыра, поглощающая логику.
— Иначе? — Мэт вскинул бровь. — Вчера ты говорил, что Ивану нужны границы. А теперь предлагаешь привести того, кто эти границы стирает?
Пол повернулся, его лицо освещал мерцающий свет проектора, деля черты на свет и тень.
— Племени нужен не только вожак. Нужен шаман. Тот, кто видит узоры там, где другие видят шум. — Он щёлкнул переключателем. На стене вспыхнула задача с олимпиады — лабиринт из чисел, где путь к решению напоминал хаотичный зигзаг молнии. — Чен не решил уравнение. Он его осознал. Так могут только гении!
Тишина затянулась, как рана. Мэт подошёл к окну, наблюдая, как капли дождя сливаются в ручьи на стекле. Где-то там, в серой мгле, маячили огни конкурентов — крошечные, но ненасытные.
Они вызвали его в офис в полночь. Чен вошёл бесшумно, словно тень, избегая света. Его руки, тонкие и быстрые, как лезвия, нервно перебирали край свитера. Никакой броской одежды, никакого вызова — только серая толстовка и взгляд, который скользил по стенам, словно декодируя невидимые символы.
— Почему вы решили олимпиадную задачу так быстро? — Пол бросил вопрос, как нож, ожидая реакции.
Чен моргнул, впервые подняв глаза. В них не было ни гордости, ни страха — только смирение.
— Задача была тривиальной. — Его английский звучал резко, будто код, лишённый комментариев.
— Тривиальной? — Мэт нахмурился.
— Да. Ничего сложного… по статистике, такие задачи решаются либо быстро, либо не решаются вовсе. — Чен достал из кармана смятый листок, исписанный иероглифами и стрелками. — Поэтому я решил её быстро.
Пол взял листок. Среди каракулей проступала формула, напоминающая ДНК-спираль — двойная, запутанная, живая.
Он почувствовал, как мурашки побежали по спине. Он настоящая находка для нашей нейросети.
— Добро пожаловать в нашу команду, — прошептал Пол, но Чен уже отвернулся, уставившись в голограмму проектора. Его пальцы двигались в воздухе, будто плетя паутину из невидимых нитей.
Где-то за пределами офиса Иван ломал код, крича на программистов. Где-то Томас Эддисон писал безупречный отчёт. Но здесь, в комнате, где дождь сливался с тенями, рождалось нечто новое — не алгоритм, не система, а странный гибрид порядка и безумия.
— Завтра начнём, — сказал Чен внезапно, повернувшись к ним. Его глаза блестели, как лезвия во тьме. — У меня уже есть идеи, как улучшить архитектуру нейросети.
Когда он вышел, Мэт схватил чашку кофе, но рука дрогнула, и жидкость оставила тёмное пятно на досье американца.
— Ты уверен, что это не ошибка?
Пол потушил проектор. В темноте его голос прозвучал глухо:
— Ошибки — единственный способ найти то, что не ищут.
А за окном дождь превратился в ливень, смывая следы тех, кто решил играть по новым правилам.
Глава 15. Хакеры
Переговорная напоминала бункер: светодиодные ленты мигали тусклым синим, будто предупреждая о режиме тишины. На столе, среди чашек с остывшим эспрессо, лежал ноутбук с разбитым экраном — реликвия последнего «спора» Ивана с несовершенным алгоритмом. Пол скрестил руки, его взгляд уткнулся в голограмму нейросети. Система росла слишком быстро. Слишком… голодно.
— Нам нужен тот, кто видит дыры, прежде чем они станут пропастями, — прорычал Иван, вдавливая клавиши в клавиатуру, будто пытаясь выбить искру из камня. — Хакер. Не эти ваши стерильные код-монстры с дипломами. Тот, кто дышит через бэкдоры.
Мэт, сидевший в углу, будто нарочно дистанцируясь от безумия, скептически фыркнул:
— Последний твой «дышащий через бэкдоры» взломал наш сервер за пять минут и потребовал биткоины за молчание. Причём на ломаном португальском.
— Он доказал, что мы уязвимы! — Иван вскочил, его тень, гигантская и рваная, поглотила голограмму нейросети. — Нам нужен человек, который думает как вирус. Мутирует. Атакует сам себя, чтобы стать сильнее. Как… — он запнулся, ища сравнение.
— Как Чен? — Пол поднял бровь, заметив, как Мэт напрягся при упоминании его имени.
— Чен — аналитик. Он жонглирует данными. А хакер — это хирург с бензопилой. Вскрывает, не спрашивая, где тут аорта.
Пол откинулся в кресле, его лицо окрасилось мерцанием экранов. Опасная игра, — подумал он, но риск был кислородом его мира.
— Предложения есть? — спросил он, переводя взгляд на Мэта.
Тот медленно достал из портфеля папку с надписью «Фантом». Внутри — одна фотография: девушка в капюшоне, лицо скрыто, на руке татуировка в виде спирали ДНК, переплетённой с двоичным кодом.
— Алиса «Фантом» Врей. Взломала ЦРУ в пятнадцать, чтобы стереть свою мать из базы данных. С тех пор её ищут, но она оставляет следы только там, где хочет. Последний «подвиг» — перенаправила спутник, чтобы подсветить свой день рождения в пустыне.
Иван схватил папку, его глаза сузились, словно сканируя невидимый код в воздухе.
— Почему мы до сих пор её не наняли?
— Потому что она не нанимается, — Мэт щёлкнул ручкой, будто заряжая оружие. — Она играет. И если ей станет скучно, она сольёт наши данные, как воду из стакана.
Пол подошёл к окну. Ночь за стеклом была густой, как чёрный алгоритм. Где-то там, в этом хаосе, Алиса Врей, наверное, уже наблюдала за ними через камеру ноутбука. Он представил её смех — лёгкий, колкий, как неправильный ответ системы.
— Она идеальна, — произнёс он, поворачиваясь. — Нам нужны такие люди!
— Или она