Уизли (Weasley) основали новый род Уорси (Worthy),[158] имя, которое всем им предстояло еще оправдать. Родовое имя семьи
Тонкс просто удлинилось и теперь звучало как Тонкспрайд.[159]
Все: и те, кто участвовал в обряде, и те, кто просто наблюдал, — испытывали чувства, которые им транслировала сама Мать Магия — она была очень рада новым родам, и все, вместе с ней, были счастливы. Можно было не сомневаться, что вскоре этот обряд повторится еще не раз.
Министерство Магии, Лондон, Англия
Когда утром в Азкабан прибыл отряд авроров с предписанием выдать им всех узников нижнего уровня, комендант Джоэл Уильямсон едва не расцеловал каждого служителя закона, а с ними и смотрителя Порсонса. Наконец во вверенной ему тюрьме воцарятся тишина и порядок! Когда заключенных вывели на причал, Уильямсон с удивлением отметил, что они очень неплохо выглядят для тех, кто почти четыре года провел в этом жутком месте, но затем он совершенно правильно решил, что это — не его дело. Главное, чтобы этих странных волшебников, которых облетают стороной дементоры, больше в его тюрьме не сидело, не стояло и не лежало.
На пароме магов ждали адвокаты и теплые меховые плащи. Близился декабрь, над водой едва набирался один-другой градус тепла. Когда судно немного отплыло от тюремной пристани, и пассажиры увидели темную башню Азкабана на скалах острова Фэр-Айл при дневном свете, то конвоируемые не смогли удержаться от смеха. Громче всех хохотала Бэлла. Бивалефер покинул сей скорбный кров, но надпись свою не снял. На черной стене тюрьмы гигантские алые буквы так и складывались в слова
«Dumbledore Old Fart». [160].
В Аврорате ждали. Камеры привели в самый лучший вид, насколько это возможно для места заключения, а не гостиничного номера. Допросы начались сразу в день прибытия, шокируя следователей и присутствующих на них наблюдателей неприглядной правдой, но не в отношении осужденных, а того, как с ними с попустительства Министерства поступил Визенгамот. Каждый был допрошен с применением веритасерума, и ни одно из обвинений не подтвердилось. Ни у кого даже темных меток со змеёй и черепом, о которых на каждом углу кричал Дамблдор, не оказалось.
Амелия Боунс, прочитав краткий анализ допросов, сделанный для нее Питером Ругхартом, сразу же направилась в кабинет Министра Магии и молча положила перед ней только что прочитанный документ. Миллисент Багнолд пробежала глазами по пергаменту, затем открыла дверцу стола, вытащила оттуда початую бутылку огневиски и стакан, налила его до краев и выпила за два больших глотка, как если бы это была простая вода.
— Ты же понимаешь, что не удержишься в кресле министра, когда все это всплывет на грядущей сессии Визенгамота?
— Понимаю, — мрачно кивнула ведьма.
— Тебе сейчас нужно беспокоиться не о том, как остаться министром, а о том, как бы не оказаться в Азкабане. Не могла ты так тщательно закрывать глаза, будучи не в курсе, что творится. После дела Блэка у общественности к тебе осталось много вопросов, а уж когда станут известны истории Лестрейнджей и Долохова, когда аристократы поймут, что наследники Мальсибер, Руквуд и Крауч были отправлены на пожизненное заключение просто потому, что так захотел Дамблдор…
— Старый козел! До сих пор не могу понять, как я вообще на все это согласилась… Надеюсь, его привлекут к ответу?
— Не сомневайся, безнаказанным он не останется.
Магическое отделение Психиатрической больницы Hellingly Hospital, Восточный Сассекс, Магическая Британия
Каждый день Альбуса Дамблдора был похож на предыдущий. К нему в комнату приходил Натан Кляйн, садился на стул и слушал рассказы Великого Волшебника, которые должны были убедить психиатра, что его пациент не болен. Для инициирования откровений целитель Кляйн использовал обычный магловский гипноз, к которому оказались очень чувствительны все волшебники, временно лишенные возможности пользоваться магией, и простое детское зелье — «болтушка для молчаливых». Первый день принес столько откровений, что психиатр по окончании беседы со своим подопечным немедленно связался с ДМП. Он был знаком с Питером Ругхартом, который увлекался магловской судебной психиатрией, и несколько раз консультировал следователя по разным делам, потому Натан выбрал его, чтобы сообщить о вещах, которые могли представлять государственную тайну, зная, что он глубоко порядочный и преданный своему делу волшебник.
Амелия Боунс, услышав, что ей пересказал ее следователь, попросила разрешения для сотрудника ДМП присутствовать на этих беседах под чарами невидимости, чтобы протоколировать все душеизлияния Дамблдора. Так день за днем становилась понятна подлинная история Великого волшебника, всех его грязных методов достижения целей и преступлений, которые он творил, походя оправдывая все необходимостью.
Когда беседа заканчивалась, Альбусу давали почитать вчерашний «Ежедневный пророк», иначе он отказывался общаться и
280/289
замыкался в себе. Из газеты Дамблдор узнал, что его сместили с поста директора Хогвартса «по состоянию здоровья». Нового директора пока не назначили, Главы Домов справлялись своими силами, вернув управление школой к изначальной концепции Основателей: главенство решения совета деканов во всем, а директор — лишь административный управляющий замком. «Одно империо, две полных иллюзии и несколько конфундусов», — несколько раз повторил про себя Дамблдор только ему понятный перечень заклинаний, чтобы успокоиться и не дать повода ужесточить его нахождение здесь.
Второй новостью, которая едва удержала Альбуса на грани, был пересмотр дел всех узников нижнего уровня Азкабана. «Одно империо, две полных иллюзии и несколько конфундусов» Дамблдору пришлось повторить четырнадцать раз, прежде чем его отпустило. На фоне этого новости об открытом и общедоступном проведении обрядов основания новых родов были просто мелкими и незначительными. А затем грянула декабрьская сессия Визенгамота, полностью оправдавшая всех Пожирателей Смерти и вылившая на него ушат грязи, обвинявшая в некомпетентности, в подтасовке фактов, во лжесвидетельствовании, в использовании своего положения в собственных корыстных целях и прочая, и прочая, и прочая. Можно было уже не сомневаться, как закончатся предстоящие на днях выборы председателя МКМ. «Одно империо, две полных иллюзии и несколько конфундусов. Я скоро явлю миру то, от чего он содрогнется и будет на коленях извиняться передо мной и умолять снова их всех спасти!»
Замок Драконий утес
Вечером, перед завтрашним заседанием Международной конфедерации магов, что должна была состояться в штаб-квартире ее