— Уймись на минуту. Сходи учебники полистай, которые мамка в школе зубрить заставляла. А мы сейчас твоего зубра… На костыль его ногу… Точно это чудище антилопа? Или твоё карикатурное художество? — решил я выяснить подноготную лошадки-коровки. — А то ведь, если спасём, придётся таких разводить в вашей Африке.
«Это настоящая антилопа Гну. Невежа! Миграция у них сейчас. Вот и попали под пули браконьеров. Эта убежала на трёх ногах, а остальных… Да, не так мотаете!» — взвизгнула Семалия и, уронив на двор прилетевшее ведро с минералкой, сама, но дедовыми руками, забинтовала лоскутом светлой материи, дощечками и бечёвкой ногу подарочной спасённой, которую ещё недавно собиралась принести в жертву на алтарь моего каприза с объеданием.
— Спасибо за помощь. И за воду. Так я начну? Разумеется, с твоей помощью? Помогай, раз уж так получилось, — сказал я, набирая в ладонь несколько капель минеральной воды.
«Валяй. Мне самой уже интересно», — подначила мир.
— Что делать собрался? Может, я покуда гусей ощиплю, или это утки? И рыбку нужно… Ого! О-ой! — вскрикнул дед, получив морозцем прямо по сетке с рыбой и перегретым паром по гусям, отчего одни заморозились, а другие начали терять перья. — Это чтобы… Родительница помощь оказывает? Смилостивилась! Слава те, Господи! Ощипывать сподручнее.
Дед, причитая и охая, удалился разбираться с небесными подарками, а я сосредоточился на главном: на создании живой воды.
Зажав в кулак… Зажав мокрый кулак, и обняв его другой рукой, я приступил к таинству. Надеясь на то, что после раздваивания хоть на одной из рук концентрация живых молекул увеличится, я решился на неведомый эксперимент.
— По моему прошению, по мирному разрешению, разделяю минеральную водицу на живую и ту, что для питья не годится! — торжественно произнёс новое заклинание и приступил к раздваиванию. — Помогай. Руки сначала должны срастись воедино, а потом я их раздёрну, — прокряхтел, когда фокус никак не хотел начинаться, а обнимать кулаки уже не стало хватать сил.
«Мне совершенно ничего не понятно. Объяснить толком можешь?» — взмолилась главная фокусная ассистентка.
— Таким, между прочим, сами миры занимаются. Должны… Ежели… Если у деда железный рублик выцыганю, тогда им потренируемся, — перестал я выжимать из рук воду и собрался заняться корыстью. — Дед! Мне рублик надо… А уже и не надо, — передумал я, когда к ногам из ниоткуда свалился портрет дедушки Ленина номиналом в один рубль СССР.
«Головы не выбрасывай! На уху сгодятся. Да-да, из одних голов. Это же нерка. Лосось. Жабры только удали. Японцы её в океане ловить начали. А ты давай учи, как раздваивать. Совсем меня запутали!» — раскричалась в голове Семалия на меня и на деда одновременно.
— Я беру твой откуп и зажимаю в кулаке… — начал я лекцию.
«Всё понятно. Каков конечный результат, объясни».
— В результате то, что я зажимаю в двух руках одновременно должно раздвоиться или, на усмотрение мира, размножиться.
«Полноценными копиями?»
— Именно. Я такое в вашей школе видел, когда моя Кармалия своих деток учила. Потом уже сам делал неоднократно. Много сотен монеток накопировал, но сейчас мне нужно… Ладно. Сделаем сначала с рубликом. Я зажимаю руки, ты их сращиваешь воедино, потом я их раздёргиваю, а ты делаешь по монетке в каждой, или по две, если не жалко. Понятно?
«Пробуем», — согласилась Семалия на испытательное раздвоение.
— С моего прошения, с мирного разрешения, позволь удвоить эту презренную монету. Не корысти чаю, а мир обучаю! — снова сымпровизировал я и приступил к процедуре.
Кулаки срослись, затряслись, а когда их раздёрнул, ладони обожгло таким жаром, что я мигом сунул их в первое подвернувшееся ведёрко с минералкой.
— Про ожоги я специально ничего не рассказывал, — взвыл я от боли, но ожёг быстро сошёл на нет. — Спасибо.
«Результат покажи. Благодарит, а что получилось не знает».
Я вынул кулаки из ведра и разжал. На каждой обожжённой ладошке красовалось по три рублика.
«Хотела девять, как миров у мамки, но у тебя всего две руки. Ха-ха-ха!» — раскатисто захохотала мир, обрадовавшись результатам эксперимента.
— И на том спасибо, — снова поблагодарил я Семалию и высыпал капитал в карман штанов. — Приступаем к разделению воды.
«Объясняй сначала. Это же не приумножение. Невесть, что за… Самогоноварение какое-то. Как ты себе его представляешь?»
— Я разделяю, а ты смотришь, в какой руке больше живых капель будет, и всё. Я вытираю ладошку без таких капель и снова, и снова раздваиваю, пока на… Пока не будет достаточно живых капель, а потом мы просто их раздвоим, приумножим, и Гну ими напоим, — объяснил я способ сотворения живой воды.
«Валяй. Гляну, что получится. Извини, но я ещё за контактёром присматриваю. Он не в себе после экскурсии. Чем вы там занимались, от чего у него какой-то мусор в голове?»
— Оставь его в покое. Сосредоточься на главном. Живая вода. Гну. Нога. Потом дичью его займёшься. Откуда утки, кстати?
«Ночью в корабельные мачты врезались. В антенны. Ослепли из-за яркого света и свернули шею. Это в южном полушарии было. Там сейчас осень. Почти конец ноября, по-вашему. Или ты ещё с таким незнаком? Что за картинки у тебя в голове замелькали?»
— Незнаком. А замелькали междометия. Живая вода-а. Начинаем!
И мы начали. Я усердно раздваивал, а мир помогала и сразу же проверяла результат.
Ни с первого, ни со второго раза, ни с шестого… Ничего у меня так и не получилось. Абсолютно одинаковые капельки, и всё тут. Наполовину живые и наполовину мёртвые. Хоть не обжигало руки и то, слава Богу.
— Давай ещё. Или присказку другую придумать? — устав всем телом одновременно, я повалился на колени, неосознанно поднял яблоко с земли и помыл его в минеральном ведёрке.
«Не поможет. По-моему, это невозмо… Стоп! Стоп-стоп-стоп!» — заверещала Семалия, а я подумал, что это она на деда, и спокойно продолжил грызть подарочное яблоко.
«Я к тебе обращаюсь, внеземное чучело! Что ты только что сделал?!»
— Яблоко помыл и грызу, а сам думаю, что же дальше делать, — ответил я спокойно.
Семалия подхватила несколько плодов, валявшихся под моими ногами и тут, и там, и бросила их в ведёрко. Яблоки перемешались с минералкой, потёрлись друг о дружку и всплыли.
«Не то! Не то! Не то!..