Сага о Головастике. Уроки инопланетного мастерства - Александр Нерей. Страница 8


О книге
рассказала?

«Отвлечься бы? В разведку… Сначала нужно в скафандровое ателье сходить и мерки на галактический костюм снять. А это, скорее всего, где-то у Барбарии. Где же она живёт, интересно?.. В логове? В избушке на слоновьих… хвостах?» — уплыл я после сытного обеда в очередные космические фантазии, а не земные размышления.

Сказки

— Хозяева. Есть кто в хате? — вернул меня Пещерыч из грёз, оживив «салат», как я обозвал неестественный зелёный свет на экране включившегося телевизора, да и самого духа как-то незаметно для себя окрестил Пещерычем.

— Кого надо? Если того грамотея, что был здесь вчера, то его уже нет. А я совсем растерянный человечек. Недопонял ничего мозгами своими, окаянными. Может, в поход меня? Авоську с фруктами на дорожку, и на землю? — предложил я новый метод своего воспитания и обучения.

— Значит, наступило время для сказки. Садись. Слушай старшего…

— Бога, — вплёл я словечко, перебив само Провидение.

— Товарища. Друга. Учителя. Про Бога же договор, по-моему, был?.. Ладно. Прощаю. Так готов к сказке, которую я ещё не каждому кандидату на звание Головастика рассказываю? Это не просто сказка, а задание на осмысление устройства вселенной. Готов?

— Куда деваться? Уже неделю сам себя Головастиком почём зря называю и ухо не чешу, что для этого экзамены сдавать надо, — оторопел я от очередной напасти в виде осмысления вселенной.

— Ты это звание носишь по праву. Даже не сомневайся. А то что скромничаешь…

Ладно. После сказки об этом поговорим. Слушаешь? — вздохнул Пещерыч и, не дождавшись от меня отклика, начал притчу: — Жил да был маленький волшебник. Один-одинёшенек жил. Сирота. Он не знал, почему остался один. (Может, он самым первым народился, и поэтому у него ни отца, ни матери не было, кто знает?) В общем, родителей у него не было, или он о них ничегошеньки не помнил.

Зато пищи у него было вдоволь, питья. Не было никаких житейских проблем. Кроме скуки. И так коротал время, и этак. Не знал, чем себя занять.

«Вот бы кто подсказал. Или развеселил?» Думал день за днём. А сам мастеровым оказался, несмотря на то, что сирота. За что бы ни брался, всё у него получалось. Дар такой у него был. Врождённый. Даже неинтересно ему было этаким занудой жить.

Прошло время. Подрос он, и однажды увидел во сне на синем-синем небе яркое созвездие. И прямо во сне представил, что оно вдруг ожило. Проснулся, помечтал немного и придумал себе своё маленькое, но живое, как и он сам. Придумал и сделал.

«Сделаю два созвездия сразу. Чтобы ему одному не скучно было, как мне». Так подумал и смастерил. А чтобы они в воздухе под потолком зря не висели, взял, и в банку их положил. Потом додумался воды в неё налить. Чтобы плавали созвездия в ней, будто по небу.

День прошёл, второй. Догадался сделать из них рыбок. Но всё таких же блестящих, сверкающих. Потом плавать их научил. А затем пошло-поехало. И видеть, и чувствовать, и думать. Всему обучил, и рыбки его быстро учились. Всё делали так… Почти так же, как и он сам.

И стало ему любопытно, о чём же его рыбки думают. Послушал. Непонятно. Придумал им язык, чтобы не только думали, а ещё и разговаривали промеж собой.

Тут всё и случилось. Скуку как рукой сняло. Так разговорились его рыбки-пустобрёхи, что в ушах зазвенело. Пришлось учить их мечтать. Чтобы интересно было их разговоры слушать.

А вот это он напрасно. Погорячился. Закончилась его спокойная жизнь. Как в воду канула.

То одно рыбки захотели, то другое придумали. То о третьем размечтались. А он только успевал их прихоти исполнять. То аквариум им побольше. То еду повкусней. То водоросли, то пузырьки, то камушки. А дальше и вовсе захотели они стать самцом и самкой, и икры наметать, чтобы детки у них появились.

Следом и детям всякое понадобилось. Ни в чём он рыбкам не отказывал. Пришлось не аквариум, а целое море придумывать и создавать. А чтобы они с голоду без его пригляда не умерли, создал то море из особой воды. Чтобы и вода им во всём потакала. И дышать, и кушать давала, и рождать прочие рыбные надобности могла. А рыбки всё воспринимали, как должное.

Потом соседей они захотели, потом друзей. Заселили всё море! А наш волшебник стал реже прислушиваться к рыбьим фантазиям. Забросил это дело. Наскучило. А когда снова прислушался, оказалось, что рыб уже полным-полно. Разных. И красивых, и безобразных. А вот мечтать они почти поголовно разучились. Возможно, потому, что мечты им приелись или перестали сбываться.

«Зачем им тогда разговаривать?» Подумал наш волшебник и отнял у них голоса и мысли. Вот и плавают они после этого немые и глупые. Не мечтают, а только едят, спят, размножаются и… Умирают.

И кто он после этого, волшебник наш? И кто рыбки, которые из сонных грёз были срисованы? С самих звёзд!

Думай, о чём сказка. Но целься чуть вбок. Не в глаз. В бровь.

А если скажешь, что волшебник – это Бог, или что рыбки – это люди, значит, я напрасно тебе эту сказку рассказывал. Время твоё и своё только зря потратил.

— Интересно, конечно, слов нет. Но сам он откуда взялся? Где и в чём жил? Хоть что-то у него было? Дом, одежда, обувь. Или он в таком же разумном море родился, а своих мозгов не хватило об этом понять? — начал я заумные рассуждения.

— Ты скажешь, о чём или о ком сказка, или подождать, пока сообразишь? — принялся допытываться Пещерыч.

— Выбираю океан, — объявил я решение загадки.

— Какой ещё океан? О чём ты? Нет там такого ответа. Подумай хорошенько.

— И думать нечего. Сказка про океан. Вода волшебная в нём. Всё возможное и невозможное в ней рождается. Сам же просил о трёх отрицаниях рассказать. Ничего невозможного нет, стало быть, волшебник наш тоже был кем-то создан. Тоже жил в своём аквариуме. Ведь и еда, и питьё у него было? А откуда? Из его моря. А где его море?

Все моря… Почти все моря раньше одним океаном были. Ведь так? Значит, его море тоже каким-нибудь боком, а к тому волшебному океану приписано. Ничего из ничего не бывает. Что-то или кто-то должен был всё придумать. Или воду аквариумную и умную смастерить, в которой стало всё

Перейти на страницу: